|
Однако уже простейшая ситуация приучения ребенка к туалету [15] выходит за пределы этой простой структуры [16]. Действительно, без указания родителя ребенку и в голову не пришло бы остановиться, задержать уринацию или дефекацию, как не приходит это в голову овцам и козам, которые пасутся на лугу. Но, вместе с тем, хотя мышечная аппаратура у него для этого постепенно появляется, то есть физически он в состоянии, сжавши сфинктер, не позволить "этому" произойти, одного родительского запрещения недостаточно. Чтобы выполнить указание родителя, ребенок должен сделать собственное усилие. Это собственное усилие является одновременно и физическим, и волевым. Он послушался и прервал свое действие. Такая структура складывается, разумеется, не только в обучении туалету. Ребенок стремится по-разному двигаться, лазать, ползать, вставать и пр., -и, естественно, он сталкивается с массой всякого рода запрещений. Что-то для него опасно, где-то он мешает страшим, что-то от него нужно и пр. При этом реальный родитель, в отличие от "собаки сверху", сказав "нельзя", добьется того, чтобы ребенок этого действительно не делал, – лаской ли, или таской, или сумеет с ним договориться, – но добьется. Если способность слушаться можно считать исходной "клеточкой" формирования воли, то один из первых шагов в ее развитии – это интериоризация самого запрета, способность запомнить, чего нельзя делать, то есть переход от ситуативного "нельзя", когда достаточно способности остановиться по команде, к тому, чтобы запомнить, что некоторые вещи вообще делать нельзя. Разумеется, это основывается на уже достаточно развитом владении речью [17], способности памяти и пр. При этом ребенок осваивает обобщенный, генерализованный принцип "нельзя". Когда ребенок осваивает систему запретов, он начинает "следить за собой", то есть не делать того, чего делать нельзя, хотя в течение длительного времени некоторая часть его поведения, – та, где ребенок не в состоянии "следить за собой", остается как бы "натуральной". В принципе же идеал взрослого человека – это более или менее постоянное культурно-нормативное поведение. Во всяком случае, таков идеал европейской культуры [18]. Мы имеем здесь, таким образом, противодействие двух "инстанций" – импульса, задействовавшего определенную часть психики, и "заслонки"; или (в терминах Фрейда, впервые описавшего эту структуру на материале сексуальности) "задержки" (Hemmung), противостоящей реализации импульса с помощью другой части психики [19]. В.Райх добавил к этому представление о мышечном аппарате, связанном с каждой из этих психических "инстанций": одни мышцы готовятся осуществить импульс (или даже начинают действие), другие противодействуют его выполнению, то есть реализуют функцию "заслонки". — 196 —
|