|
Осуществляя свой выбор, Эго опирается на три типа доводов к-к-с: (1) указание на возможные последствия в мире, (2) определение адресата (например, как Послушного Ребенка) и адресанта (например, как Родителя-в-Своем-Праве) и (3) возможное произвольное (со стороны адресанта) наказание или поощрение. Указание на возможные последствия того или иного действия (или бездействия) в мире, то есть "предметный" довод к-к-с, расширяет ситуацию, в которой принимается решение о выполнении или невыполнении суггестии или интердикции. Мы уже не раз упоминали, что предметный состав человеческой ситуации может быть весьма сложным, и вся эта "разноголосица" должна быть гомогенизирована, чтобы та или иная суггестия, сопровождаемая предметными доводами к-к-с, не превращалась в интроект. Второй довод к-к-с – напоминание о "ролях" адресата и адресанта суггестии, "кто кому кто" [29]. В традиционной культуре этот довод может быть исчерпывающим. Мера "самостоятельности" в принятии решений и наложении суггестии точно определена, и у подрастающего индивида воспитывается ясное и отчетливое понимание этого. Только тот может считаться принадлежащим данному обществу (его "членом", по выражению К.Кастенды), кто это понимает и действует в соответствии с этим. Напомним, что никакая личность с ее экзистенциальным выбором здесь не нужна. Наша московская (васюковская, калифорнийская, хайдельбергская, – ненужное подчеркнуть) ситуация – другая. Это поликультурная ситуация, время вавилонской башни. У нас неизвестно, кто кому кто. Родители не знают, насколько дети должны их слушаться, и насколько (и в чем) они должны руководить детьми. Да и сами они чаще всего психологические дети, и им совершенно не хочется быть родителями. В этой поликультурной ситуации нет заранее заданной "нормы справедливости" как равновесия и соответствия ролей друг другу. Но так или иначе, в каждой семье и относительно каждого ребенка (часто – по-разному с разными детьми даже в одной семье) отношения более или менее "устаканиваются", так что годам к четырем-пяти мальчик хорошо знает, что папу нужно слушаться, потому что если уж он сказал, то добьется своего, маму можно уговорить (см. дальше), бабушку можно игнорировать до тех пор, пока она не грозит пожаловаться папе, и т.д. Таким образом, фраза "Я кому сказала" может быть не просто "подтекстовкой" для грозной интонации, а реальным напоминанием, что-де ты – дочка, и маму нужно слушаться, иначе неизбежно последуют такие-то и такие-то санкции. С интересующей нас предметной точки зрения возможность гомогенизации этого довода к-к-с создается упоминавшимся [30] понятием рангов Лефевра. С этой точки зрения фраза "мама требует, чтобы я сейчас же села за уроки" может иметь достаточно сложную расшифровку: мама хочет, чтобы учительница была мной (и ею?) довольна, а учительница сказала маме, что математикой нужно заниматься не позже семи часов вечера ("Иначе ребенок устанет"), и мама поверила [31]. — 200 —
|