|
Двойные ландшафты Майкл Уайт (White & Epston, 1990), вслед за Джеромом Брунером (1986), говорит о “двойных ландшафтах” действия и сознания. Он убежден, что, поскольку истории, которые составляют жизнь людей, разворачиваются на этих двух ландшафтах, терапевтам следует получать информацию о них обоих. Давайте сначала рассмотрим ландшафт действия. Брунер (J. Bruner, 1986, стр. 14) пишет, что его “составляющими служат параметры движения: причина, намерение или цель, ситуация, инструмент, нечто, относящееся к “грамматике истории”. Это напоминает “кто, что, когда, где и как” журнализма. На ландшафте действия мы выстраиваем последовательности событий во времени. Вы можете видеть, что многое из того, что мы уже обсуждали как “развитие начала истории” относится к ландшафту действия: детали в нескольких модальностях, включающие точки зрения различных персонажей в особой сцене или окружении. Теперь нам следует добавить само действие. Что произошло, в какой последовательности, какие персонажи участвовали? Много раз мы с Джессикой вместе работали над тем, чтобы распространить ее предпочтительные истории на ландшафт действий. Она рассказала историю своих достижений в школе. Мы исследовали события из ее профессиональной жизни, где последствия насилия обладают меньшей властью, чем в ее социальной жизни. Она подробно рассказала мне, с двух выгодных точек зрения, историю обучения ее бабушки песне, описывая сопутствующие этому события и все подробнее разбирая их при каждом пересказе. Когда Джессика вернулась через четыре года, она рассказала мне историю о своих набегах в беговые конюшни и в клуб дартс, и я предложила ей расширить эти события. На ландшафте действий мы заинтересованы в конструировании “посреднической самости” по отношению к людям. То есть, мы задаем вопросы, держа в уме расширение тех аспектов возникающей истории, которые поддерживают “личное посредничество” (Adams-Westcott, Dafforn & Sterne, 1993). Сам акт пере-сочинения требует личного посредничества и демонстрирует его, и большинство людей ощущают это в такой работе. Мы делаем шаг вперед в выявлении личного посредничества, спрашивая в различных режимах, как люди добились того, что они имеют. В случае Джессики, одним из примеров служит вопрос о том, что она сделала, чтобы создать идентичность для себя, вместо того, чтобы позволить последствиям насилия сделать это за нее. Спрашивая “как”, или задавая вопросы, предполагающие “как”, мы весьма эффективно порождаем истории о личном посредничестве. Ответы на вопросы “как” могут также придать историям эмпирическую живость и развить последовательность событий во времени. Вопросы типа “Как вы сделали это?”, “Что вы такого сделали, что привело вас к ощущению этого нового чувства?” и “Как вы обнаружили этот новый способ восприятия ситуации?” — это примеры. Ответы на такие вопросы почти всегда приобретают форму историй. * [Вы можете попробовать это сами. Выберите форму поведения, восприятие или эмоцию из вашего недавнего опыта. Спросите себя, как возникла эта форма поведения, этот опыт или эмоция. Не будет ли ваш ответ служить историей особого сорта?] — 97 —
|