|
Джессика пояснила, что ее достижения, когда она сейчас думает о них, кажутся ей действительно замечательными, в особенности по тому, что никто из ее семьи никогда не учился в колледже и не стал профессионалом. Вторая встреча На второй встрече, шестью неделями позже, Джессика сказала, что теперь она поняла, что она уже больше не ребенок, каким была некогда. Ее жизнь самостоятельного взрослого разительно отличалась от той жизни, что она вела как зависисмый ребенок. Теперь она чувствовала, что готова выйти замуж и создать семью. Она хотела, чтобы в ходе нашей встречи мы поработали над улыбкой, потому что люди постоянно упрекают ее в том, что она не улыбается. Я была застигнута врасплох скоростью ее продвижения вперед и попросила ее, если это возможно, слегка сбавить темп, чтобы я могла угнаться за ней. Когда она ответила согласием, я спросила ее, как она пришла к пониманию, что она больше не ребенок, каким некогда была. Она ответила примерно теми же доводами, что и на первой встрече, на этот раз более подробно описывая разницу между ее прошлым и настоящим опытом. На этот раз у нее было больше идей по поводу тех вещей, что она сделала, чтобы создать свою идентичность самой, а не отдавать ее формирование на откуп последствиям насилия. Опыт пребывания в школе — месте, где она преуспевала, получала позитивные отзывы и справедливое отношение — оказался весьма важным источником самопознания, которое она использовала для создания своей идентичности. Она сказала мне, что овладение мастерством и ощущение, что к ней относятся как к человеку, а не как к собственности, вскормили в ней некую скрытую составляющую. Через некоторое время она была способна развить эту составляющую, и та позволила ей противостоять последствиям насилия и ограничить сферу их влияния. Я спросила ее, какое значение имело для нее то, что она достигла столь многого вопреки насилию. С некоторой долей колебания, отводя от меня взгляд, она сказала, что это означало, что она находчива и упорна. Я сказала, что понимаю, что ситуация в ее доме держалась в секрете, и поинтересовалась, знали ли о ней другие люди, которые, возможно, предсказали, что она сможет так успешно противостоять последствиям насилия. Она сказала, что учителя и дети в школе знали, что она находчива и упорна. Знай они о ситуации в ее доме, они, вероятно, предсказали бы, что она найдет способ противостоять насилию и вернуть свою жизнь себе. Ее предыдущий терапевт также признавал, что она упорна и сообразительна. Затем я поинтересовалась вслух: “Если мы оглянемся на те годы, когда вы использовали свою силу и интеллект, чтобы взять на себя ответственность за свою жизнь — вы получили образование, стали медсестрой, которая действует в ситуациях жизни и смерти, нашли способы ограничить последствия насилия — не служит ли ваша готовность выйти замуж следующим шагом? Она подумала, что, возможно, это так. Когда мы начали обсуждать, что это означало, Джессика заметила, что для нее было внове думать о себе как о ком-то, кто может вести интимную жизнь с другим человеком. Теперь она была не только смышленой и упорной, но уже могла представить себе, что сможет проявлять теплые и нежные чувства и соединиться с чем-то особым. Фактически, во время ее предыдущей терапии она почувствовала связь со своим терапевтом и ощутила разнообразие приятных чувств, направленных к ней. Теперь она могла рассматривать взаимоотношения как подготовку к другим взаимоотношениям. В своей дружбе с женщинами она также испытала некоторые позитивные чувства и ощущение связи, хотя эти взаимоотношения часто были неустойчивыми. — 80 —
|