|
“Нет, я действительно не знаю, но мне представляется, что могло случиться нечто, что убедило его в том, что воровство не было его другом”. Потом другой член команды мог бы сказать: “Если было что-то, что вело к этому, то интересно, замечали ли Джо и Амелия какие-то различия, которые могли иметь отношение к этому”. Возможно, в этой точке беседа повернет в сторону другого предпочтительного события или возможного начала альтернативной истории. Несколько таких событий, как правило, обсуждаются в ходе размышлений команды. После окончания размышлений семья и команда снова меняются местами так, что семья и терапевт оказываются перед зеркалом, а команда — за ним. Затем терапевт по очереди спрашивает членов семьи об их реакциях на размышления команды. Терапевт говорит примерно следующее: “Что запомнилось вам из размышлений команды? Были ли там конкретные вопросы или идеи, которые вызвали у вас наибольший интерес?” Иногда дети или подростки говорят, что они не помнят, о чем говорила команда. Иногда помогает краткое напоминание (Lax, 1991). Мы обнаружили, что большинство людей действительно комментируют размышления команды, и что некоторые даже ссылаются на них на более поздних встречах. Когда член семьи ссылается на конкретный комментарий, терапевт может задать еще несколько вопросов, к примеру, “Чем это вас заинтересовало?”, “Какие мысли и идеи возникали у вас в отношении этого?”, “Вы узнали что-то о себе или ситуации, или пришли к какому-то заключению, думая об этом так?”, “Как вы думаете, какую роль будут играть эти идеи в вашей жизни?” Важно, чтобы все члены семьи получили шанс отреагировать, поэтому терапевту следует быть экономным в отношении завершающих вопросов. Кроме того, терапевт может прокомментировать то, что ему показалось интересным в работе команды, и упомянуть о том, что в этих комментариях привлекло его внимание. ОТРАЖЕНИЕ ПРОЦЕССА БЕЗ КОМАНДЫ Характерная черта нашей терапии — и, вероятно, терапии большинства терапевтов, использующих нарративные идеи — это движение между прямым опытом и размышлением. Даже работая с одним человеком, мы движемся между “ландшафтом действия” (прямым опытом) и “ландшафтом сознания” (размышления над этим опытом). Это движение между прямым опытом и размышлением характерно для нашей работы не зависимо от того, используем мы команду наблюдателей или нет. Побуждая к откликам на мысли других *[У нас есть некоторые сомнения по поводу применения таких слов, как “самость” и “другой”, поскольку они обычно используются как указания на эссенциалистские сущности. Мы думаем, что процессы размышления могут быть значимы и эффективны исключительно по причине множества возможностей, которые возникают при взаимодействии людей. Другими словами, практика отклика — это особый и мощный случай социальной конструкции самостей и других.] — 172 —
|