|
* На основе того, что я услышал, что бы я сказал о том, что вы цените в дружбе? * Теперь, когда мы рассмотрели, что произошло в школе вашей дочери, как вы думаете, в чем она должна быть убеждена, встав в эту позицию? Знание и навыки Поскольку мы часто рассматриваем терапию как “восстание (возможно, здесь опечатка: не insurrection, a resurrection — не “восстание”, а “восстановление”. Прим. перев. для редактора.) утерянных знаний”, мы убеждены, что важно выявить специфическое локальное знание людей, касающееся уникальных эпизодов и предпочтительных направлений в жизни. Это в особенности верно, когда доминирующее культурное знание приложило руку к составлению их проблемно-насыщенных историй. Вот несколько вопросов, которые мы можем задать, чтобы обозначить те навыки и знание, которые противостоят проблеме: * Возвращаясь к тому событию, что вы тогда знали о своих взаимоотношениях, в которых вы потом каким-то образом сбились с пути? * Есть что-то такое, что могло бы обучить вас тому, что могло бы быть важным в других аспектах вашей жизни? * Когда вы видите, как далеко вы зашли, что вы узнаете о себе? * Размышляя над этим происшествием, что, в результате этого, вы узнали из того, что “друзья само-ненависти” не хотели бы, чтобы вы знали? КОНСТРУКЦИЯ ИСТОРИИ Мы могли бы рассматривать “вопросы развития историй” и “вопросы смысла” как наши вопросы для конструкции истории (а не для деконструкции, или открытия пространства). Они основаны на уникальных эпизодах, побуждая людей использовать уникальные эпизоды и предпочтительный опыт как основу для развития альтернативных историй и смыслов. Хотя мы рассматриваем истории, которые развиваются в процессе терапии как собственные истории людей, мы также размышляли и над тем, что Карл Томм (1993) выявляет в обсуждении работы Майкла Уайта. Он пишет, что Уайт отбирает события, которые предлагает людям превратить в историю, и что этот отбор в огромной мере определяет тип историй, которые будут сконструированы. Очевидно, что вопросы, которые задает терапевт, играют свою роль в том, какие события, как пережитые, так и воображаемые, будут превращены в истории. Уникальные эпизоды, которые становятся кандидатами на развитие истории, отбираются терапевтами, когда они задают больше вопросов о них, но они также отбираются и людьми, с которыми мы работаем, когда они называют их предпочтительными событиями в ответ на вопросы предпочтения. Наши ценности, нарративная метафора и наш опыт влияет как на наш выбор вопросов, так и на наши решения в отношении того, на каких “ярких событиях” фокусироваться. Поскольку наш выбор участвует в формировании типов историй, которые конструируются, важно, чтобы мы поставили себя в определенные рамки. Для этого нужно сделать наши ценности, идеи и опыт достаточно ясными, чтобы люди могли понять, что они не нейтральны (White, 1995). Мы предлагаем свои идеи как идеи, основанные на определенном опыте, а не как истину в последней инстанции. Кроме того, в ходе работы с людьми мы предлагаем им задавать вопросы о наших вопросах и наших намерениях. (См. Главу 10, где приведен более детальный отчет об этом процессе.) — 134 —
|