Опыт эмпирического познания. Часть 3

2000-ый год, я очень редко смотрю телевизор, а газет вообще не читаю, но, конечно, не могу не слышать, что на пост президента выдвигается Путин. За месяц до выборов возникли два сна.

Первый – «осень; я и Путин прогуливаемся по аллее и о чём-то спокойно беседуем…». После этого сна у меня не было сомнений в исходе выборов.

Через несколько дней второй сон – «я сижу в казарме и наматываю портянку на правую ногу (точнее, вспоминаю, как это делается), а напротив сидит Путин и то ли смотрит, то ли подсказывает мне, как это делается…».

На выборах 2000-го года Путин избран президентом, а через определённое время я заметил (вся страна заметила), что большинство в его команде составляют бывшие военные-профессионалы.

В практике работы с собой я имел опыт нескольких процессов, в ходе которых происходило что-то, что словно бы соответствовало общению с другим разумом. Однако, после них в моей памяти не оставалось ничего могущего это подтвердить: по завершении процессов я ничего не мог вспомнить о их содержании. Но оставалось ясное ощущение, что такой контакт имел место. Лишь однажды моя память удержала кусочек процесса –

«…слышу, что я спрашиваю кого-то – зачем вы сюда прибыли?...».

12.09-13.09.2004 Вот и осень пришла. Обычно я люблю это время, так как именно осенью начинается «сбор урожая», и я ощущаю некий итог от работы, проделанной до неё. Как правило, это период чего-то весьма значимого. Но в этот раз всё несколько иначе. Возможно, что это связано со значительным изменением образа жизни, и, как следствие, изменением характера работы. А возможно и с чем-то ещё.

В период пребывания на Алтае, а особенно в Марийской глубинке, не однократно испытывал очень своеобразное ощущении и даже нечто схожее с видением того, что это ощущение вызывало: огромная по ширине и длине дорога, по которой проносится множество того, что имеет отношение к многообразию жизни; находясь на этой дороге ощущаю, что она – это сама жизнь и я в её гуще.

Когда прибыл в Зеленоград, уже в первые дни, реально ощутил этот стремительный поток жизни, и было это столь схоже с тем, что периодами чувствовал тогда, что возникала мысль: а не здесь ли и есть то, что, наконец, придаст некий завершённый смысл этой моей жизни. И ещё: возможно, то, что ощущал на Алтае и в Куженере – было неким предвидением того, что буду здесь.

Теперь, по прохождении почти восьми месяцев жизни здесь, я всё чаще ощущаю, что это то пространство, в котором ясно видна ролевая суть человеческих жизней. Она здесь проявляется с невероятной очевидностью. Одновременно, проявляется и то, что некие интимные личностные процессы во всей полноте здесь протекать не могут. Отсюда понятно то стремление к уединению – где-то вдали от такой концентрации людей, цивилизации и всего, что этому сопутствует, – свойственное тем, кто ощущает в себе потребность к полному осуществлению этих процессов. Возможно, смысл подобной концентрации людей как раз в том и заключается, что они здесь более выразительно исполняют свои роли, и в подавляющей массе не задумываются об этом. Но с другой стороны именно такой поворот и заставляет немалое количество из них остро ощущать свою несвободу и направляет, тем или иным способом, искать нечто другое. Очень, очень много истины в заявлениях, что наши далёкие предки, живя по-другому, были значительно ближе к себе истинным.