|
Я совершенно очевидно стал терять прежний, преобладающий над всем другим, интерес к людям. Я по-прежнему отмечаю их красоту, то, что может давать общение с ними, но гораздо более полно чувствую окружающий мир, находясь на природе. Меня всё более привлекают пространные пейзажи, вид с высоты, когда можно глазом охватить очень большие пространства. В моей жизни, в череде различных совпадений, было и такое. На семинаре Джима Ленарда, во время перерыва, я сидел возле колонны и на какое-то время закрыв глаза неожиданно испытал чувство полёта; не просто испытывал чувство полёта, а видел ярко зелёное море растительности (возможно, это были джунгли) стремительно несущейся подо мной. Поскольку для меня визуальные картины – редкость, а картина такой степени яркости, вообще была увидена мною впервые, то я не столько обратил внимание на факт полёта, сколько восхищался тем, что предстало моему внутреннему видению. Через десять лет женщина, претендующая на незаурядное внутреннее умение (и на то, что она моя половинка), сказала мне, что видит меня птицей (кажется, она сказала, что это был сокол, но я не запомнил) и что эта птица когда-то была тем, в чём «я» жил. Спустя ещё 4 года, другая женщина (ничего конкретного не знающая о первой, и также подразумевающая очень большое внутреннее родство со мной), тоже имеющая «определённый дар» и в чём-то схожая с первой, сказала, что она видит меня соколом и это то, в чём «я» когда-то жил. И в этот раз, слушая её, я вспомнил об увиденном много лет назад на семинаре Джима Ленарда и испытанном при этом чувстве полёта, и только теперь констатировал, что ведь тогда я не просто видел огромный зелёный массив, но и стремительно летел над ним. К слову, в последующие годы иногда это ощущение полёта повторялось, но не так масштабно, как в первый раз, а коротеньким фрагментом, с коротким, фрагментарным видением несущегося подо мной зелёного лесного массива. Я вспомнил об этом сейчас, потому что то, что я испытываю, глядя на окружающий мир с какого-то возвышения, очень схоже с тем ощущением, которое я испытывал, ощущая полёт. Сейчас уже можно делать какое-то предварительное обобщение того, что происходило в течение почти года пребывания здесь. Пожалуй, главным было устранение зацепок за старые связи, общения. Словно бы что-то во мне ведёт всё к тому, чтобы я перестал греться воспоминаниями о душевных моментах, имевших место в прошлом, и уж тем более, чтобы во мне никаким образом не возникало обманчивых иллюзий на предмет возможности поехать куда-то, где мне было хорошо в прошлые годы, с целью снова погреться. Всё прошедшее отпускается с пониманием, что по-своему оно продолжается, но уже без меня. Всё меньше мыслей о том, что имеет значение возможность делиться прошедшим с кем-то из своего прошлого. — 133 —
|