|
Аещеэвридика!.. - это и стало эмблемой ее. Что ни скажешь, что ни сделаешь, о чем ни подумаешь даже - "аещеэвридика"! И - непомерные требования, которых не выдержало бы гораздо более могучее существо. Если всем ставили четверки и тройки - Эвридика за то же самое получала пару. Если всех отчитывали в классе, Эвридику просили "прийти с родителями". Ну-а-что-скажет-нам-Эвридика, ну-а-что-по-этому-поводу-думает-Эвридика, Эвридика-и-кавалеры-успокойтесь... Хотя и кавалеров-то никаких у нее не было: вплоть до десятого класса от нее чуть ли не шарахались. Поручить кому-нибудь сделать подарок Эвридике к 8 Марта или навестить ее во время болезни означало наказать человека. Трудно вырасти жизнерадостной и общительной, если зовут тебя Эвридика. В этом лесу валь, галь, надь, свет, оль, лар... Они - семья, они - сестры, они - одной породы. Их приглашают на бал. Им примеряют башмачок - хрустальный башмачок, потерянный на балу первой красавицей. Им, на худой конец, через весь класс - диковинным белым цветком, хризантемой! - бросают записку: валь-пошли-в-кино-после-школы! А от "Эвридики" даже уменьшительного никакого имени не образуется: не обращаться же к ней Эвря... или Дика, в самом деле' Вот и обращаются - если обращаются вообще - Эвридика, так это же язык сломаешь... Плюс фамилия Эристави. Эвридика Эристави - полный бред. Пойдешь фотографироваться: ваша фамилия? Как-как, простите? Нет уж, давайте по буквам. И долго-долго, нудно-нудно: э...в...р...и...д...и...к...а...э...р...и...с...т...а...в...и... Ну, слава богу, записали. Правда, Эвридика такие ситуации довольно рано уже из жизни исключила. Везде, где не требовалось особенной точности (опять же - фотография, мастерская по ремонту обуви, прачечная и т.п.), она гордо и громко представлялась: Лена Фролова. И никаких проблем. Лена Фролова - и все тут. Скушали? Так-то! В школе - хуже... В школе знают, что никакая ты не Лена Фролова. Появится новый учитель - и поехало! По всему журналу поехало - от А до Э: Эвридика в журнале последняя. Класс притаился, ждет. Константинов, Леонова, Лукина... ближе, ближе... Соколов, Тиль (на Наташу Тиль - ноль внимания, проскакивает без запинки!), Уваров, Федоровская (Светка Федоровская - первая статс-дама), Хохлов, Царева, Чугунов... ближе, ближе... Шаров, Щепкин - ну, здравствуйте: Э-э... Э-э-э... (тишина, как в морге)... Эрн... Эрп... Эрис... Эристаева! Вот оно, наконец! Народ в отпаде: впереди еще имя. В восьмой класс практикантом назначили молоденького такого - студентика. Красивый, черт. И зовут - просто и красиво: Сергей Петрович Рыбкин. Этот, дойдя до конца журнала и промучившись положенное время, прочитал в конце концов правильно, головой покачал. Потом узнал имя, руками развел: дескать, чего только не бывает! - и пообещал: "Тебя я ни разу к доске не вызову: пока выговорю - урок пройдет". Шутка, что называется. Очень смешно. — 15 —
|