|
- Ничего больше, - устало ответила Эмма Ивановна. - Хорошо. - Хорошо? - Не знаю, впрочем. Почему Вы тогда назвали меня "магистр"? - Потому что... сон. Я Вас так во сне называла. Несколько недель назад. Но при чем тут Клотильда? - Видите ли, это имя моей жены. - Вы женаты, - заключила Эмма Ивановна очень спокойно. - Она оставила меня много лет назад. - Вы были женаты, - так же спокойно исправилась Эмма Ивановна. - Был. Вот Клотильда... Кло и называла меня тогда "магистр". Я подумал что Вы, может быть, с ней знакомы, раз... раз знаете домашнее мое имя. - Нет, мы не знакомы. - Значит, сон вещий. - Как интересно, - без энтузиазма сказала Эмма Ивановна. Повременила и добавила: - Я догадалась, зачем Вы пришли. - Это нетрудно: я ведь откликнулся на Ваше предложение. - Вы послушны, - усмехнулась Эмма Ивановна. - Хоть, помнится, и заставляли себя долго упрашивать. - Вы ничего не знаете обо мне, что же Вы так... - поморщился Станислав Леопольдович. - Но и Вы ничего обо мне не знаете. - Эмма Ивановна вздохнула. - Я очень, очень устала. Два часа назад я проводила на поезд человека, который говорил, что любит меня и любил... и я думала, что люблю его, что могу любить его. Станислав Леопольдович смотрел на носок в руке Эммы Ивановны. - Носок, - сказал он. - Веселенькой расцветки. Трогательно. - Как Вы можете! - тихо возмутилась Эмма Ивановна. - Вы любите до сих пор? - почти смеясь. - Это мое дело, - она защитила себя как смогла. И вдруг призналась: - Сама не пойму. Просто не было никого - и как-то уже неважно стало... люблю, не люблю. - Важно. Это всегда важно. - Гость продолжал смотреть на носок. Эмма Ивановна сжала носок в кулаке, сунула в карман платья. - Он навсегда уехал. В Воронеж. Домой. И сразу Вы пришли, - она опять усмехнулась, - на освободившееся, так сказать, место... Вы тоже ко мне на месяц? Или нет, даже на вечер один - без чемодана! - У меня нет ничего, Эмма Ивановна, никаких вещей. Но я к Вам навсегда. - И он говорил, навсегда. А для Вас навсегда - это... сколько? - Долго, - сказал Станислав Леопольдович. - Как долго? До смерти? - Больше, Эмма Ивановна. Больше. Правда, есть одно обстоятельство... Но потом об этом. Вы не думайте, я все понимаю: очень я поздно пришел. Надо было бы мне первому... до него... А после уже - я считал себя не вправе: я наблюдал немножко за вами - издалека. Вы были счастливы... Как и еще одна пара - молодых совсем людей, за которыми я тоже издалека наблюдал: Петр и Эвридика, мои подопечные, они-то уж точно счастливы, им не до меня. Я и не вмешивался... у них тоже все быстро... — 125 —
|