Исповедь гипнотизера. Книга 3. Эго или профилактика смерти

Тем же знаменит был кот русского литератора П. В. Быкова по имени Мамонт. Говорил этот кот, ес­тественно, по-русски. На вопрос, хочется ли ему есть, он обыкновенно отвечал «да-да», а на вопрос, чего же именно он желает, произносил: «мя-я-а-са». В минуты душевной депрессии выговаривал: «бе-едный Ма-а-монт»,— и, если ему отвечали в том же тоне, мог беседу поддерживать.

В наше время таких феноменов уже не встретишь, слишком придирчивы стали ученые комиссии. Зато в том, что с животными можно общаться как словами, так и без слов, ученые не сомневаются.

«Моя старая собака Тито, чья праправнучка живет сейчас в нашем доме,— пишет Лоренц в книге «Круг царя Соломона»,— могла точно определять, кто из моих гостей действует мне на нервы и когда именно. Ничто не могло помешать ей наказать такого человека, и она неизменно проделывала это, мягко кусая его в ягодицу. Особой опасности всегда подвергались авто­ритетные пожилые джентльмены, которые в разговоре со мной занимали хорошо известную позицию: «Вы

28

ведь слишком молоды».». Не успевал гость произнести нравоучение, как его рука с тревогой хваталась за то место, которое Тито пунктуально использовала для вынесения своего приговора. Я никогда не мог понять, как это происходит,— собака лежала под столом и не видела ни лиц, ни жестов гостей, сидевших вокруг него. Как она узнавала, с кем именно я разговаривал и спорил?»

Как?... Еще много каналов. Дыхание — разве мало? Если есть психобиополя, то собаки, наверняка, чувст­вуют их и качественно, и количественно, определяют направленность. Но есть — и это уж точно — сигнали­зация знаковая, вполне натуральная, о которой собака знает лучше хозяина.

«Для передачи настроения совсем не обязательны такие грубые действия, как, скажем, зевота. Напротив, ее характерная черта — как раз в малозаметности сиг­налов: их очень трудно уловить даже опытному наблю­дателю. Загадочный аппарат передачи и приема подоб­ных сигналов чрезвычайно стар, он гораздо древнее самого человеческого рода и, несомненно, вырождается по мере того, как совершенствуется наш язык».

Ключ к психологии собаки — удивительная способ­ность к двигательному предвижению. Собака мысленно (не знаю, как иначе сказать) продолжает каждое ваше движение, в том числе и те мельчайшие, в которых вы сами себе не отдаете отчета. Она их видит словно под микроскопом; и, наверное, не только видит... Легко понять, почему у нее развилась из рода в род такая способность: она и охотник и сторож. В какие-то доли секунды должна определить, как поведет себя другое животное, другая собака, человек,— очень конкретно: куда побежит, что сделает — ударит, укусит?.. Опреде­лить тактику... Ваша собака лучше вас знает, свернете ли вы направо или налево, пойдете по дороге далеко или только несколько шагов, а потом обратно. Отсюда и животная квазителепатия а-ля Дуров. Бульдог Дези, выделывавший по мысленным приказам невероятные антраша, ввел в заблуждение самого Бехтерева.