Исповедь гипнотизера. Книга 2. Кот в мешке

...Итак, наконец, галантная Франция, наставница нас­лаждений, царица мод.

Париж — это как раз такой город, где ты лучше всего на свете сможешь соединять, если захочешь, полезное с приятным. Даже сами удовольствия здесь могут многому тебя научить.

С тех пор как я тебя видел, ты очень раздался в плечах. Если ты не стал еще выше ростом, то я очень хочу, чтобы ты поскорее восполнил этот пробел. Уп­ражнения, которыми ты будешь заниматься в Париже, помогут тебе как следует развиться физически; ноги твои, во всяком случае, позволяют заключить, что это будет так. Упражнения эти заставляют сбросить жир...

Ты настолько хорошо говоришь по-французски и ты так скоро приобретешь обличье француза, что я прос­то не знаю, кто еще мог бы так хорошо провести время в Париже, как ты...

Помни, что эти месяцы имеют решающее значение для твоей жизни: обо всем, что бы ты ни стал делать, здесь узнают тысячи людей, и репутация твоя прибу­дет сюда раньше, чем ты сам. Ты встретишься с нею в Лондоне.

Вершится судьба... Папа-лорд пребывает в убежде­нии, что хорошо воспитанный француз, с его непри­нужденным изяществом, если только к этому добавить толику английского здравого смысла и чуть немецкой учености, являет собой пример совершенства челове­ческой породы.

Итак, продолжение образования с переводом из абст-

191

рактной формы в конкретную, начало карьеры. Папин сценарий проработан вдоль и поперек, на постановку не жалеется ни денег, ни связей. Стать государствен­ным мужем Филип, впрочем, пожелал сам.

Вот как это было достигнуто:

коль скоро ты не склонен стать податным чиновни­ком государственного казначейства и хочешь получить место в Англии, не сделаться ли тебе профессором греческого языка в одном из наших университетов? Если тебе это не по душе, то я просто не знаю, что тебе еще предложить... Мне хотелось бы слышать от тебя самого, чем ты собираешься стать.

Тонко, демократично, никакого давления. Обратим, кстати, внимание на это "чем", а не "кем". Не описка. Слова "профессия", "ремесло" в высших кругах тех времен не употреблялись. Аристократ не отождествлял себя со своими делами: у него не профессия, а заня­тия, поприща. Их может быть много, а может не быть вовсе — отнюдь не позор. "Делать то, о чем стоило бы написать, или писать то, что стоило бы прочесть". Главное занятие человека светского — быть собой. Но каким собой!..

Ты решил стать политиком — если это действитель­но так, то ты, должно быть, хочешь сделаться моим преемником. Ну что же, я охотно передам тебе все мои полномочия, как только ты меня об этом попро­сишь. Только помни, что есть некоторые мелочи, с которыми нельзя будет не посчитаться.