Исповедь гипнотизера. Книга 2. Кот в мешке

Ему долго не хотелось играть в себя.

А папа-лорд и сам хорошо играет, и откровенно не любит тех, кто играет плохо. Смотри, сынок,— ви­дишь? — вот идет Мистер-Как-Бишь-Его: направляясь к миссис Забыл-Как-Звать, толкает мистера Дай-Бог-Памяти, запутывается в своей шпаге и опрокидывает­ся. Далее,

исправив свою неловкость, он проходит вперед и умуд­ряется занять как раз то место, где ему не следовало бы садиться; потом он роняет шляпу; поднимая ее, выпускает из рук трость, а когда нагибается за ней, шляпа падает снова. Начав пить чай или кофе, он неминуемо обожжет себе рот, уронит и разобьет либо блюдечко, либо чашку и прольет себе на штаны. То он держит нож, вилку или ложку совсем не так, как все остальные, то вдруг начинает есть с ножа, и вот-вот

183

порежет себе язык и губы, то принимается ковырять вилкой в зубах или накладывать себе какое-нибудь блю­до ложкой, много раз побывавшей у него во рту. Разре­зая мясо или птицу, он никогда не попадает на сустав и, тщетно силясь одолеть ножом кость, разбрызгива­ет соус на всех вокруг и непременно вымажется в супе и в жире... Начав пить, он обязательно раскашляется в стакан и окропит чаем соседей... Сопит, гримаснича­ет, ковыряет в носу или сморкается, после чего так внимательно разглядывает свой носовой платок, что всем становится тошно...

Из области отрицательных примеров — живописно, не правда ли? Курс комильфо начинается с положения вилки и кончается положением в обществе. Эти чада набираются откуда угодно чего угодно, только не хоро­ших манер. Вот и наш вдруг изрек за ужином в при­сутствии фаворитки премьер-министра миледи Ж.: "У всякого скота своя пестрота". Успел пообщаться с конюхом.

О том, чтобы ввести тебя в хорошее общество, я позабочусь сам; ты же позаботься о том, чтобы вни­мательно наблюдать за тем, как люди себя там дер­жат, и выработать, глядя на них, свои манеры. Для этого совершенно необходимо внимание, как оно необ­ходимо для всего остального: человек невнимательный не годен для жизни на этом свете.

Как раз с вниманием-то дела из рук вон. Три года пришлось втемяшивать, что эту злосчастную вилку надо держать — какой рукой?.. А ножик?! Опять наобо­рот! Даже ложку и ту умудряется через раз брать левой, а не правой, а если правой, то мимо рта.

Когда ты учился в школе, ты был самым большим неряхой...

Вот тебе на! На последней странице отменного сочи­нения колоссальная клякса. Новые штаны всегда чем-то вымазаны. То опрокинет вазу, то загасит локтем свечу.