Исповедь гипнотизера. Книга 1. Дом для души

-КНИГА ОКАЗАЛА ВЛИЯНИЕ, ОБЫЧНОЕ ДЛЯ ХОРОШИХ КНИГ: ГЛУПЫЕ СТАЛИ ГЛУПЕЕ, УМ­НЫЕ - УМНЕЕ, А ТЫСЯЧИ ПРОЧИХ НИ В ЧЕМ НЕ ИЗМЕНИЛИСЬ.

— Замечено, а? (Понизил голос.) А ведь это всерьез и для всех времен, для всего. И речь именно о хороших, за­меть. Скажи, если это верно — а это верно, — какой смысл писать хорошие книги?..

— Если верно... Пожалуй, что никакого.

— С другой стороны: книги вроде бы пишутся для того, чтобы глупые люди умнели хоть чуточку, а прочие изме­нялись. А?..

— Вроде бы для того.

— Стало быть, если дураки, для поумнений коих пред­назначены книги, от книг дуреют, значит, дураки их и пи­шут?

— Логично, Боб, Ну...

— Погоди, погоди. Умные — мы о них забыли. От хоро­шей книги умный делается умнее. Это что-нибудь значит?

— Умнеют, значит. Всё больше умнеют.

— А дураки все дуреют. Всё глубже дуреют. От хороших книг, стало быть, между умными и дураками всё более увеличивается дистанция. Так или нет?

— Выходит, что так, — промямлил я, уставясь на бутыл­ку. Дистанция между мной и ею увеличивалась нестер­пимо.

— Какой вывод?..

— От хороших книг жизнь осложняется.

— Емко мыслишь. А что, если написать книгу: «Как по­нимать дураков»?

— Да их нечего понимать.

— Ну ты просто гений, нобелевскую за такое. Теперь по-

109

pa. Выпьем за дураков. Согласен?... По-дурацки и выпьем. Возьми-ка, друг, сосуд счастья обеими лапками. Теперь встань. Смирно. Вольно. А теперь вылей. Вылей!!

От внезапного рыка я едва не упал.

— Кр-р-ругом — марш! В сортир-р-р! По назначению, без промежуточной инстанции!.. Подержи немного вверх дном. За здравие дураков. Спускай воду. Брависсимо! До­брой ночи.

Никогда с того вечера я не видел спиртного у него дома.

Впоследствии некто Забытыч, тоже фронтовой инвалид, рассказал мне, что Боба пьяным не видывали и в том заве­дении. Затмения, случавшиеся с ним, имели другую при­роду. Батя-Боб, объяснил Забытыч, держал разговоры.

О заражении

(Из записей Бориса Калгана)

(...) Стыдно мне обращаться с тобой как со щенком, в эти моменты обнажается и моя слабость, но что же еще придумать? Твое духовное тело еще не образовалось, а мое физическое уже не дает времени для размышлений.

Иногда кажется, что у тебя вовсе нет кожи. Ты уже почти алкоголик... Болезнь выглядит как инфекция обыкно­венности, пошлость, но язва глубже. (...)

КОСМИЧЕСКОЕ НЕУДОБСТВО

— Винегрет в голове, бессмыслица. Не учеба, а мертвечи­на. Ну зачем, зачем, например, все эти мелкие кости сто­пы?.. — (Я осекся, но глаз Боба одобрительно потеплел.) — На пятке засыпался, представляешь? Все эти бороздки, бугорки, связки — и все по-латыни!.. Я бы стал педиатром или нейрохирургом, а ортопедом не буду. За одно медб-ратское дежурство узнал больше, чем за весь курс. А еще эта политэкономия, а еще...