Ради чего? Записки спортивного психолога (Загайнов Р.М.)

...А ночью, посреди ночи проснулся я. И сразу услышал: «Что с тобой?» И в ответ — этот нечеловеческий крик: «Не знаю!» И выступившие слезы на его глазах.

Пишу эти страницы в Москве, в дни Кубка мира по плаванию. Чемпион и рекордсмен мира Роман Слуднов, которого я опекаю около года, выступил успешно — так считают его тренеры — они же родители — и я. Роман был первым на одной дистанции и вторым — на другой. Но «секунды» были совсем не те, которые планировал спортсмен, и он прав: с такими результатами на Олимпийских играх делать будет нечего.

Осень пропала, — кричал Роман, — я
потерял эти месяцы, такие тренировки ни
чего не дают! — И слезы лились из его глаз.
Ты что, в мою методику не веришь? —
тоже перешла на крик его мама, по общему
мнению — лучший специалист по брассу в
стране.

—Не верю! — кричал сын в ответ.

Не забуду эту сцену нашего итогового со-брания. Плакал спортсмен, плакал врач плакала мама.

Взял слово отец и тоже перешёл на крик:

—Ты скажи всем нам, что мы должны
сделать?

И так же, как Лёша, точь-в-точь с той же интонацией Роман прокричал:

—Не знаю! — и поднял обе руки вверх.

Память бездонна. И из ее глубин всплыло еще одно воспоминание, двадцатилетней давности. Еще одно импровизированное собрание (ныне модно слово «разборка») устроили мы тогда, после того как Сергей Бубка с великим трудом взял смешную для него высоту 5 метров 70 сантиметров. А в предыдущих двух стартах прыгал еще хуже.

И эти же два слова. «Не знаю!» — прокричал Серёжа своему тренеру Виталию Афанасьевичу Петрову в ответ на его слова: «Ну хорошо, я — плохой тренер. Но ты почему не прыгаешь? Ты почему не прыгаешь?» — перешёл тогда на крик тренер.

Ничего, оказывается, не забывает человек.

«Не знаю!» — стоит этот крик человека у меня в ушах.

Да, никто ничего не знает в этом проклятом спорте, рецептов нет. Никто не знает единственно правильную систему тренировки, а большинство тренеров считает, что их — правильных методик — не существует, каждый тренер сходит с ума по-своему, а как правильно прожить жизнь в спорте — тренеру, да и спортсмену тоже, — не знает никто.

Думаю о Романе, ставшем таким же близким, как Лёша Ягудин и каким был двадцать лет назад Сергей Бубка. Когда Роман начал нервничать, я даже вылетал по просьбе его мамы, заслуженного тренера России Натальи Рощиной, к ним в Омск. И мы всё перепробовали — и разные режимы работы в бассейне, и изменили режим и образ жизни вне спорта, но результаты были те же. «Кризисная ситуация застоя» была налицо. И никто из нас не знал, что надо делать, чтобы эту кризисную ситуацию преодолеть. А время до Олимпиады таяло на глазах, уменьшалось с каждым очередным прожитым днём. И острее всех чувствует это всегда спортсмен.

— 46 —