Проклятие профессии. Бытие и сознание практического психолога

—Я рад, что Вы встречаете рассвет с улыбкой.
И мы смеемся.

• Не перед ли слезами ли смеемся? — спрашивает
  она.
• Не дай Бог, — говорю я, — со всем соглашусь,
  кроме поражения.
• Это Ваше кредо в жизни?
• Вы хотите сказать, что для меня имеет ценность
  только победа? Нет. Завтра вечером — нет. Завтра я со­
  глашусь и с поражением. Но до завтра — нет. Потому что
  так нужно спортсмену.

Поднимаясь на свой этаж, я вижу старшего тренера, стоящего у открытого окна.

• Спокойной ночи.
• Спокойной ночи.

Вхожу в номер, где меня ждет невыключенный свет. Вспоминаю: «Не забудьте выключить ненулевые электро­приборы». И мысленно отвечаю: «Иногда эти ненужные очень нужны».

Да, иногда трудно одному приходить в темное поме­щение.

И к человеку идти иногда мне очень трудно. Хотя все, с кем я работаю, считают, что такие трудности мне незнакомы. Нет, еще как знакомы! Трудно, очень труд­но идти к человеку, особенно тогда, когда тебе самому не лучше, чем тому, кто ждет от тебя слов утешения и любви. Иногда я думаю: «Неужели я выгляжу так, буд­то сам не нуждаюсь в этом?» Значит, годы моей работы «соорудили» маску, за которой спрятано от глаз моих подопечных мое настоящее лицо. Или дело в другом? У людей, с которыми я связан делом, вероятно, сформиро­валась прочная установка: «Раз он психолог, значит — отдает он*. И мне остается одно: находить все, что мне тоже нужно, в благодарном взгляде спортсмена. И это нескончаемый для меня источник!

Кашель, стук открывающихся дверей, чьи-то шаги — верные признаки тревожной ночи для тех, кто живет в этом доме. Да, для многих все решается завтра. Вернее — для семи гимнасток. Но есть еще их тренеры. Есть стар­ший тренер сборной. И себя я тоже могу причислить к тем, кому не до сна. Но главное — спят ли наши похудев­шие и предельно уставшие девочки?

Мы, все те, кто работает с человеком, обычно ждем кон­ца тяжелого дня, чтобы, наконец, пожелать этому человеку «спокойной ночи» и забыть о нем до утра. И думаем, что он, как автомат, закрыл глаза и спит хорошим сном, давая нам моральное право не думать о нем хотя бы с двенадцати часов ночи до восьми утра. Но если бы это было так! Передо мной дневник одного из самых близких мне спортсменов — масте­ра спорта международного класса по вольной борьбе Геор­гия Макасарашвили. Вот какой «спокойной» была его ночь накануне финальной схватки чемпионата СССР: