Разноцветные белые вороны

Можно, конечно, смеяться над прежней кондовой пропагандой, но она возвышалась как огромный утес. А волны критики и брызги недовольства лишь слегка увлажняли его, но поколебать не могли. И это раздра­жало, но одновременно давало подспудную психиче­скую опору..

Теперь утес рухнул. А его развалины затоплены прямо-таки океаном претензий, обвинений и прокля­тий. То есть равновесие грубо нарушено. Все мы видим, что для множества взрослых людей это серьез­ная психическая травма. Этакое идеологическое зем­летрясение.

А как же в такой ситуации должен чувствовать себя ребенок, буквально с рождения усваивающий, что его Дом, его родина — хуже всех? А он сам — жалкий, ни на что не годный «совок».

— Да ладно вам нагнетать и подбрасывать! — помор­щится кто-нибудь. — Вы посмотрите вокруг! Веселые нарядные дети, едят бананы, жуют жвачку, а главное — они свободны!

Вопрос о духовной свободе мы сейчас рассматривать не будем. Какие факторы на нее влияют — это особая и очень сложная тема. Но одно можно сказать с уверенностью: даже самое свободное воспитание не в силах освободить детей от родовой памяти.

Возникает чувство раздвоенности, как бы двойного страдания. «Раз мою страну ругают, значит она плохая. И мне здесь будет плохо. Поэтому ее надо покинуть. Но она же своя, а остальные чужие. Чужие — значит страшные. Значит враги!»

Такие одновременные, но противоположно направ­ленные чувства психологи называют амбивалентностью. Амбивалентность как постоянный фактор разруши­тельно влияет на психику.

Растет племя изгоев. По данным того же социологи­ческого опроса, проведенного Уральским отделением РАН, 48 процентов дошколят хоть сегодня готовы уехать из России навсегда. Подчеркнем, что для детей такого возраста тяга к перемене мест и дальним странствиям не характерна, она появляется позже.

— Ну и прекрасно! Они же сво-бод-ны! — напомнит гипотетический оппонент.

Да, разумеется. Лишь бы были счастливы, но... «Не люблю негров... Они черные, губы слишком толстые, а зубы белые». (Из высказываний тех же дошколят.) Немцы «могут убить», татары — «злые». В качестве врагов называются французы, китайцы, Саддам Ху­сейн. Даже к американцам отношение сдержанное (уж во всяком случае куда более сдержанное, чем у взрос­лых!): «Это хороший народ... не очень злой».

Так куда же они поедут и где будут счастливы?

Только не надо думать, что это неприятие «чужа­ков» — «проклятое наследие тоталитаризма». Малыши часто пугаются чужих. Этот страх как раз и подсказы­вает им родовая память, еще не усыпленная, не облагороженная воспитанием. Точно так же архаичес­кие народы страшились пришельцев и часто только людей своего племени называли словом «человек». Все остальные были не люди, а значит, таили в себе угрозу.