Разноцветные белые вороны

Разрабатывая вариант своей методики для дошколь­ников, мы придумали, что у нас будут такие нравоучи­тельные персонажи: брат и сестра примерные (Ива­нушка и Аленушка) и скверные (Катька и Петька). Мы показываем детям небольших кукол и разыгрываем с ними весьма незатейливые истории на темы «добро­та — злоба», «щедрость — жадность», «лень — трудо­любие» и т. п. Мы задумывали эту игру лишь как введение, как прелюдию к более серьезному воздейст­вию на психику пациентов. Но на практике очень быстро выявилось другое. Дети всегда с нетерпением ждут, когда мы откроем домик-сундучок, где живут эти персонажи. И дидактические истории стали одним из важнейших инструментов нашей психокоррекционной и диагностической работы.

Первое время мы полагали, что Иванушка — Але­нушка хороши лишь для дошкольников. Но мы и здесь ошибались! Семи-, восьми-, даже девятилетки слушают наши рассказы затаив дыхание и так сопереживают, словно им показывают захватывающий приключенче­ский фильм.

И второе соображение. Ребенок, воспитанный вне традиции, будет чувствовать себя дискомфортно еще и потому, что окружающие — и дети, и взрослые — будут смотреть на него в лучшем случае пренебрежительно-отчужденно, а в худшем — с откровенной враждеб­ностью. И это неминуемо скажется на психике, на мировосприятии, на судьбе.

Мама двенадцатилетнего Гриши 3. жаловалась на плаксивость, раздражительность и агрессивность свое­го сына, на то, что он не хочет ходить в школу, а также на разнообразные навязчивые движения (тики). Когда мы увидели Гришу, нас поразило прежде всего несоот­ветствие его внешности и того, что мы о нем слышали. Надо сказать, что мы, в отличие от многих, не согласны с идиомой «обманчивая внешность», а, на­против, согласны с Ларошфуко, который сказал, что «внешность обманывает только дураков». По-русски недаром «лицо» и «личность» — однокоренные слова. Лицо — проекция, отражение личности.

Так вот, лицо у этого мальчика было доброе и какое-то светлое. На нем не лежало ни малейшей тени агрессии. Но когда он, зайдя за ширму, показывал сценки про школу, про своих врагов, можно было схватиться за голову. Интонации его тут же менялись, приобретали прямо-таки уголовный оттенок. Он из кожи вон лез, чтобы казаться «крутым парнем». Мать подтвердила, что отец всячески поощряет это его стремление. Ее, правда, шокировали некоторые выра­жения сына. Зато когда он принялся во всеуслышание рассуждать о том, что «заповеди теперь отменили, теперь главное деньги, доллары», мама, сидевшая за спиной Гриши, одобрительно закивала. А по малень­кой, жарко натопленной комнате сразу пробежал холо­док отчуждения и враждебности. После этого к маль­чику резко изменилось отношение и со стороны детей, и со стороны взрослых. И это на наших занятиях, где мы тщательно следим за созданием и поддержанием доброжелательной атмосферы, где конфликты детей — это ЧП! Что же говорить о школе, где рядом нет ни мамы, ни других взрослых, неотступно следящих за поведением детей?! Да и детей не семь, а двадцать семь!