Разноцветные белые вороны

Признаки пола подчеркивать в ребенке не только можно, но и необходимо. Только по-другому. Не рассказывая дошкольнику, как устроены мужчины и женщины ниже пояса, а давая понять их ролевые, психологические и социальные различия. Например, протягивая мальчику сумку с продуктами и говоря:

— На, понеси, а то мне тяжело. Ты же мужчина!

Или приучая его уступать в транспорте место не только старушкам, но и вообще всем женщинам:

— Мало ли что взрослые дяди сидят... Значит, они не настоящие мужчины. А ты у меня — настоящий.

Девочке, воспитывая в ней аккуратность, полезно говорить, что эта черта присуща в основном и в особенности женщинам. Хорошо, когда отец, придя с работы и узнав от жены, что их малолетняя дочь подмела на кухне пол, восклицает:

— Вот что значит — в доме женщина растет!

Подобных примеров можно привести сколько угодно, но и так понятно, что мы имеем в виду.

И еще одно соображение. Нам оно кажется очень важным, но о нем как-то совсем не принято говорить. Многие родители признаются нам в том, что и они, и их дети испытывают «странную» неловкость при обсуждении интимных вопросов. Но, вконец заморо­ченные глупой пропагандой, объясняют это все тем же «совковым» ханжеством.

Неправда, дело не в ханжестве. Сколько можно называть ханжеством нормальный стыд?! Такая нелов­кость совершенно естественна. Это включается подсоз­нательный защитный механизм. Это краской стыда вспыхивает сигнал запрета: нельзя! — инцестуальный барьер! Ибо постельная тематика в разговоре матери с сыном или отца с дочерью — это своего рода инцест. Пусть не физический, а психологический, но тоже уродующий душу.

— А вот американцы очень откровенны со своими детьми — и ничего! Нормальные дети, нормальные отношения...

Нормальные, быть может, но это американская нор­ма. Помните мальчика Яшу из фельетона Ильфа и Петрова? Он сидел на собрании писателей, а писатели обсуждали создание коллективной эпопеи из жизни, кажется, колхозной деревни. Не по годам развитый Яша слушал это обсуждение со всей присущей ему серьезностью и время от времени вскрикивал взволно­ванным детским голосом: «Главное — избежать психо­логизма, как у Флобера!» А писатели ему в ответ: «Не бойся, мальчик, как у Флобера не получится». Яша не унимался: «Главное — избежать комикования, как у Чаплина!» И снова ему отвечали: «Не бойся, мальчик, как у Чаплина не получится».