Запрещенный Сталин

В заключение я должен, товарищи, прямо сказать: я сейчас ни физически, ни умственно, ни политически не в состоянии появ­ляться на работе (хотя и срок моего отпуска еще не кончился: он кончается только 1 сентября). Я не могу ничего приказывать, ни требовать, когда я подследственный. Я глубоко благодарен ЦК, что он не снял меня с «Известий». Но я прошу понять, что работать фактически смогу только после того, как с меня будет снят по­зор каменевских клевет. Я разбит настолько, что буду сидеть или на квартире или на даче и буду ждать вызова со стороны ЦК или Прокуратуры.

С комм, приветом Н. Б.

27 августа 1936 г.

Москва».

АПРФ. Ф. 3. On. 24. Д. 236. Л. 67-82. Автограф. Там же. Л. 53—66. Маш. экз.

Из истории переписки.

Вышинский в 1935—1939 годах занимал пост Прокурора СССР.

19—24 августа 1936 года в открытом судебном заседании слу­шалось дело об «антисоветском объединенном троцкистско-зиновьевском центре». На скамье подсудимых было 16 человек. Ранее они исключались из партии, арестовывались, помещались в тюрь­мы и высылались из Москвы за активное участие в троцкистской и зиновьевской оппозиции.

К высшей мере наказания были приговорены: Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Г. Е. Евдокимов, И. П. Бакаев, С. В. Мрачков­ский, И. Н. Смирнов, И. И. Рейнгольд, Фриц-Давид (И. Д. Круглянский), М. И. Лурье, Н. Л. Лурье и др.

В приговоре сказано, что указанные лица были осуждены к смертной казни за проведение антисоветской, шпионской, вре­дительской и террористической деятельности, причастность к убийству С. М. Кирова и подготовку террористических актов против руководителей партии и правительства.

Л. Б. Каменев, И. Н. Рейнгольд и некоторые другие подсу­димые утверждали, что Бухарин, Рыков и Томский знали о су­ществовании террористических групп правых. Бухарин в это время был в Средней Азии и, не подозревая о начавшемся в Москве процессе, писал письма Сталину о своих путевых впе­чатлениях.

24 августа 1936 года из Ташкента Бухарин направил телеграм­му: «ЦК ВКП(б) т. Сталину. Только что прочитал клеветнические показания мерзавцев. Возмущен глубины души. Вылетаю Ташкен­та самолетом 25 утром. Прошу извинить это нарушение. 24/VIII Бухарин». (Ф. 3. On. 24. Д. 235. Л. 118.)

Они все молчали, и тогда встревоженный Бухарин обратился к Ворошилову.

Бухарин — Ворошилову

«Дорогой Климент Ефремович.

Ты, вероятно, уже получил мое письмо членам Политбюро и Вышинскому, я послал его ночью сегодня в секретариат т. Ста­лина с просьбой разослать. Там написано все существенное в свя­зи с чудовищно подлыми обвинениями Каменева. (Пишу сейчас и переживаю чувство полуреальности: что это — сон, мираж, су­масшедший дом, галлюцинации? Нет, это реальность.)