|
Мы должны избавиться от представления, что философствование по своей сути есть занятие профессоров. Философствование — это дело человека, и, видимо, при любых условиях и обстоятельствах — дело рабов в той же мере, что и господ. Историческое явление чего-то истинного мы впервые понимаем только при обращении к тому миру, в котором это явление произошло, а также к судьбам людей, которые это явление осознавали. Когда такие явления оказываются далеки и чужды нам, то как раз вследствие этого они и становятся для нас проясняющими. Философскую мысль и мыслителя мы должны отыскать в их живой действительности. Истинное не парит в отрыве от всего, в воздухе абстракции — само для себя, само на себя опираясь. Мы прикасаемся к истории философии там, где в ходе основательного изучения того или иного труда сохраняем близость к тому миру, в котором этот труд возник. Однако руководствуясь этим, мы ищем аспекты, которые историческое целое философствования располагает перед нашим взором в четко определенном порядке, хотя и не бесспорном, но все-таки служащем путеводной нитью для ориентации в обширных пространствах философской мысли. История философии в целом, охватывающая собой два с половиной тысячелетия, — это как одно великое мгновение становления самосознания человека. Вместе с тем это мгновение представляет собой бесконечную дискуссию, которая открывает сталкивающиеся силы, кажущиеся неразрешимыми вопросы, высокие достижения и соскальзывания вниз, глубокие истины и вихри безумия. В историко-философском знании мы пытаемся найти схему того обрамления, в рамках которого философские мысли имеют свое историческое место. Только всемирная история философии показывает, как проявлялась философия исторически в самых разных общественных, политических и личностных ситуациях. С самого начала философская мысль развивалась независимо в Китае, Индии и Западной Европе. Несмотря на имевшуюся иногда связь между этими тремя мирами, их разделенность — примерно вплоть до Рождества Христова — была столь существенной, что каждый из них должен постигаться исходя только из него самого. Позднее влияние, оказанное на Китай возникшим в Индии буддизмом, по своей силе может сравниться с тем влиянием, которое оказало на западный мир христианство. Развитие мысли в этих трех регионах имеет одинаковую траекторию движения. После доисторического периода, который с трудом поддается историческому прояснению, в осевом времени (800 — 200 до Р.Х.) повсюду начинают обозначаться основополагающие мысли. Затем следует этап некоторого распада, происходит консолидация великих религий спасения, после чего вновь и вновь повторяется череда обновлений, и вслед за тем наступает этап сводящих все воедино систематических построений, схоластических систем и, в особенности, доведенных до крайности логических спекуляций — сублимаций метафизического смысла. — 74 —
|