|
16. Именно Жан-Жак довершил неслыханное дело: измыслил христианство, отделенное от Церкви Христовой. Начал это дело Лютер, но именно Руссо завершил натурализацию Евангелия. Ему мы обязаны явлением трупа христианских идей, страшное зловоние которого ныне отравляет весь мир. Руссоизм, говорит г-н Сейер, - это <христианская ересь мистического характера>. Да, я согласен: именно ересь, в корне и от основания, осуществление ереси пелагианской в мистицизме чувствительности; точнее можно сказать, что руссоизм - это радикальное натуралистическое извращение христианского восприятия. Одно это, кажется мне, показывает, сколь полезно для нас изучение Жан-Жака Руссо: оно дает нам основание для надежного различения вещей. Если мы обнаружим в себе или встретим в мире тот или иной принцип, восходящий к руссоизму, мы будем знать, что это не какой-либо новый, свежий принцип, который мы могли бы искуситься принять, чтобы его христианизировать, а старый, уже распадающийся - разложившееся, порченое христианство, - и мы выбросим его вон, ибо нет ничего нелепей желания соединить и примирить живую форму с ее же извращением. Поймем же наконец: евангельскую закваску, которую усердная жена положила в три меры муки, доколе не вскисло все тесто, одна Церковь может сохранить в чистоте. Всякая другая жена испортит ее, ибо употребит ее без мудрости, а поистине ужасно без мудрости употреблять энергии божественной закваски. Христос не может быть отделен от Церкви Его. Христианство живо только в Церкви; вне ее оно умирает и, как всякий труп, разлагается. Если мир не живет живым христианством в Церкви, он умирает от порченого христианства вне Церкви. Избежать же его, избавиться от него мир никак не может. Чем больше род человеческий отвергает своего Царя, тем суровей Он над ним господствует. 17. Исследование религиозных взглядов Руссо как таковых позволяет отметить весьма показательные связи. Будет небесполезно распознать учения или, по крайней мере, тенденции, которые могут по праву прибегнуть к его покровительству. По Руссо, как хорошо известно, <состояние размышления противоестественно. Размышляющий человек - это испорченное животное>310, <общие и абстрактные идеи - источник величайших человеческих заблуждений; никогда жаргон метафизиков не помог открыть ни единой истины>311, <рассуждение отнюдь не просвещает нас, а ослепляет, нисколько не возвышает нашу душу, а раздражает и, собираясь усовершенствовать суждение, портит его>312. Так все <искусство рассуждать> разом лишается доверия, и только сердце <призвано в свидетели>: <Если только вы почувствуете, что я прав, мне нет нужды вам это доказывать>313. И наконец, знаменитый текст, на подлинный смысл которого нам указывают предыдущие отрывки: <Я ни за что не стану рассуждать о природе Бога, если меня к тому не понудит переживание его отношений со мной. Сын мой, держите всегда свою душу в состоянии желания, чтобы Бог был - и вы никогда не усомнитесь в этом>314. В этой сентенции, поскольку она относится к расположению субъекта - к тому, что мы называем материальной причинностью и remotio prohibentium52* - есть доля истины. Но Жан-Жак подразумевает, что только это и есть единственный формальный способ иметь действительное и твердое убеждение в существовании Бога315. — 175 —
|