|
А так как гражданские общества, от которых неотделима власть издавать законы, помимо всего прочего ввели также и то, что не произволу отдельных индивидов, но усмотрению властей предоставляется решать, что является полезным для людей, соединившихся в общественное тело, то отсюда автор заключает, что правительству принадлежит власть устанавливать, какие и какого рода учения должны публично проповедоваться в государстве, а обязанностью подданных является воздержание от проповедования и исповедования (что касается внешнего исповедования) тех учений, относительно которых законы правительства предписали хранить публично молчание; ибо бог не предоставил этого на усмотрение частных лиц, точно так же как он не разрешил последним совершать что-нибудь вопреки намерениям и предписаниям правительства или нарушать приговоры судей, прибегая к действиям, подрывающим силу законов и противным цели государственной власти. Автор полагает, что о такого рода вещах, касающихся внешнего культа и его исповедания, люди могут договориться между собой и что внешние акты религиозного культа столь же безопасно предоставляются суждению правительства, как правительству же должны принадлежать право и власть оценивать правонарушение, совершенное против общества, и карать это правонарушение применением силы. И подобно тому, как частное лицо не обязано приноравливать свое суждение о совершенном против общества правонарушении к суждению правительства, но может пользоваться своим собственным разумением, хотя в случае необходимости оно обязано оказывать содействие приведению в исполнение решения правительства, — точно так же автор считает, что частным 551 лицам предоставляется в государстве судить об истинности, ложности и необходимости какого-нибудь учения и что их нельзя обязать государственными законами к тому, чтобы они думали о религии одинаковым образом, хотя от суждения правительства зависит, какие учения должны проповедоваться публично, и обязанностью частных лиц является хранить молчание о таких своих взглядах на религию, которые расходятся с воззрениями правительства, и не делать ничего такого, что могло бы ослабить силу установленных правительством законов относительно культа. Может, однако, случиться, что правительство, расходясь с большинством из простонародья во мнениях на религиозные вопросы, желает публично проповедовать какие-нибудь такие учения, которые чужды воззрениям народа и которые правительство тем не менее считает нужным распространять в интересах благочестия. Такие разногласия в суждениях правительства и народа, по мнению автора, могут повести к величайшим бедствиям для граждан. В связи с этим ко всем изложенным принципам автор присоединяет еще один, который, по его мнению, может способствовать успокоению как правительства, так и народа и обеспечить неприкосновенность религиозной свободы. Правительство, говорит он, не должно опасаться гнева божьего, если оно допустит в государстве формы богопочитания, с его точки зрения неправильные, лишь бы последние не были противны нравственным добродетелям и не подрывали их значения. Основание такого суждения не может укрыться от Вас, так как я достаточно распространялся об этом предмете выше. А именно: автор утверждает, что для бога совершенно безразлично и его мало заботит то, какого рода религиозные воззрения люди исповедуют, одобряют и защищают и какого рода богослужение они публично отправляют, так как все это должно быть причислено к вещам, не имеющим никакого отношения к добродетели и пороку. Однако каждый человек обязан так устраивать свою жизнь, чтобы иметь те учения и тот культ, которые, по его мнению, лучше всего могут содействовать его стремлению к добродетели. — 353 —
|