|
Далее, эта неизбежная необходимость вещей не устраняет ни божественных, ни человеческих законов, ибо нравственные предписания — получают ли они форму закона от самого бога или нет — остаются тем не менее божественными и благодетельными. Получаем ли мы благо, вытекающее из добродетели и любви к богу, от самого бога, как от судьи, или же это благо проистекает из необходимости божественной природы, оно не будет от того ни более ни менее желательным. И точно так же бедствия, которые проистекают из дурных поступков, 555 не могут внушать нам меньшего опасения потому только, что они проистекают из них с необходимостью. Вообще, действуем ли мы по необходимости или свободно, мы во всяком случае руководствуемся в своих действиях надеждой или опасением. Поэтому он совершенно ложно утверждает, что я «не оставляю места никаким заповедям и предписаниям» или, как он пишет далее, что «нельзя говорить об ожидании наград или наказания, когда всё приписывается року и когда утверждается, что всё с неизбежной необходимостью проистекает из бога». Не буду спрашивать о том, почему сказать, что все с необходимостью вытекает из природы бога, — то же или почти то же, что сказать: сама вселенная и есть бог. Но я хочу обратить Ваше внимание на то, что автор письма с не меньшей досадой добавляет вслед за тем, — а именно, будто я говорю, что «люди должны предаваться добродетельной жизни не ради заповедей и закона божия и не вследствие надежды на награду или из страха наказания, но...» и т.д. Этого-то как раз Вы нигде не найдете в моем трактате. Напротив, в главе IV я прямо высказал, что суть божественного закона (божественным образом запечатленного в нашей душе, как сказано в главе XII) и величайшая заповедь божия состоят в том, чтобы любить бога, как высшее благо, т.е. не из страха перед какими-нибудь карами (ибо любовь не может произойти из страха) и не ради любви к какой-нибудь другой вещи, которой мы желаем насладиться (ибо в этом случае мы любили бы не столько самого бога, сколько то, что составляет в данный момент предмет нашего желания). В той же главе я показал, что бог открыл тот же самый закон через пророков. И скажу ли я, что этот закон получил форму закона божия от самого бога, или же я его пойму так же, как и остальные предначертания (decreta Dei) бога, заключающие в себе вечную необходимость и вечную истину, он тем не менее останется божьим предначертанием и благодетельным предписанием. И буду ли я любить бога свободно или вследствие необходимости божественного предначертания, я во всяком случае буду любить его и достигну блаженства. Поэтому я уже и теперь имел бы достаточное основание утверждать, что человек этот принадлежит к числу тех, относительно которых я сказал в конце моего предисловия, что я предпочел бы, чтобы они совершенно пренебрегли моей книгой, чем, превратно — 356 —
|