|
Далее (чтобы возвратиться к тому, от чего я несколько отклонился) автор, верный своим воззрениям на фатальную необходимость (necessitas fatalis) всех вещей, отрицает возможность чудес, которые противоречили бы законам природы 231. Ибо он полагает (как упомянуто выше), что природы вещей (naturae rerum) и их порядок суть нечто, не менее необходимое, чем природа бога и вечные истины. А потому он учит, что в такой же мере невозможно, чтобы что-нибудь отклонилось от законов природы, в какой невозможно, чтобы три угла треугольника не равнялись двум прямым. Бог [полагает он] не может сделать так, чтобы меньшая тяжесть перевесила большую или чтобы тело, движущееся с известной скоростью, догнало другое тело, движущееся со скоростью вдвое большей. Итак, он утверждает, что чудеса подчинены общим законам природы, которые, по его мнению, так же неизменны, как самые природы вещей, ибо самые эти природы вещей содержатся в законах природы. И автор не признает никакой другой мощи (роtentia) бога, кроме обыкновенной, проявляющейся согласно законам природы, и считает, что другой мощи нельзя себе даже и представить, потому что она разрушила бы природы вещей и вступила бы в противоречие сама с собой. 544 Итак, по мнению автора, чудо есть то, что происходит против ожидания и причину чего толпа не знает. Подобным же образом та же толпа приписывает силе молитв и особому вмешательству бога то, когда после произнесенных по всем правилам молений какое-нибудь угрожавшее зло кажется устраненным или какое-нибудь желанное благо оказывается достигнутым, — между тем как, по мнению автора, бог уже от века абсолютно предначертал и определил, чтобы произошли те события, которые толпа считает результатом [особого] вмешательства и [особой] силы. Ибо [по мнению автора] не молитвы являются причиной [божественного] предначертания, но это предначертание есть причина молитв. Все эти положения относительно рока (fatum) и относительно неотвратимой необходимости вещей — как в отношении природ вещей, так и в отношении событий повседневной жизни — автор основывает на природе бога, или, точнее говоря, на природе божественной воли и разума, которые, хотя и различны по имени, но в боге в действительности совпадают. Он утверждает, что бог с такой же необходимостью пожелал эту вселенную и все то, что в ней происходит, с какой он эту вселенную познает. Если же бог с необходимостью познает эту вселенную и ее законы, так же как и вечные истины, содержащиеся в этих законах, то, следовательно, заключает автор, бог так же мало мог создать другую вселенную, как разрушить природы вещей и сделать, чтобы дважды три равнялось семи. И подобно тому как мы не можем помыслить чего-нибудь отличного от этой вселенной и ее законов, согласно которым происходит возникновение и уничтожение вещей, но все, что мы в таком роде ни выдумали бы, опрокидывает само себя, — так, по учению автора., природа божественного разума и всей вселенной и тех законов, согласно которым природа действует, устроена таким образом, что бог так же мало мог бы помыслить своим разумом какие-нибудь вещи, отличные от тех, которые существуют теперь, как невозможно, чтобы вещи были теперь отличны от самих себя. Автор заключает, что, как бог не может теперь произвести нечто такое, что само себя уничтожало бы, так бог не может ни помыслить, ни познать таких природ, которые бы были отличны от существующих теперь природ, ибо мысль о таких природах настолько же невозможна (ведь, по мнению автора, она за- — 348 —
|