|
И поэтому автор учит далее, что пророки, даже когда они наставляли тех, к кому они были посланы, и напоминали им об их обязанностях, не были свободны от ошибок суждения, что, однако, не умаляет их святости и авторитета, хотя они пользовались не истинными аргументами, но приноровленными к предвзятым мнениям тех, к кому они обращались со своими речами, и при помощи этих аргументов возбуждали людей к таким добродетелям, которые ни у кого не вызывают недоумений и относительно которых не существует никаких разногласий среди людей. Миссия пророков в том и состояла, чтобы развить в людях добродетель, а не в том, чтобы поучать истине. Ввиду этого автор полагает, что заблуждения и невежество пророка не могли повредить его слушателям, в которых он зажигал любовь к добродетели, ибо несущественно, какими аргументами нас побуждают к добродетели, лишь бы только эти аргументы не извращали той нравственной добродетели, для возбуждения которой они созданы и пущены в ход пророком. Ибо он полагает, что постигаемая душой истина других вещей не имеет никакого значения для благочестия, когда святость нравов в самом деле не содержится в этой истине. И он думает, что познание истины, а также и познание таинств необходимо лишь в той мере, в какой они способствуют благочестию. Мне кажется, что [говоря все это] автор имеет в виду то воззрение теологов, по которому следует проводить различие между речами пророка, поучающего и просто что-нибудь рассказывающего, каковое различие принимается, если не ошибаюсь, всеми теологами. Однако наш автор совершенно ошибочно полагает, что его учение согласуется с этой доктриной теологов. Автор думает, что к его мнению примкнут все те, кто не признает, что разум и философия являются истолкователями Священного Писания. Ибо [говорит он] так как всем известно, что в Священном Писании говорится о боге бесконечно много такого, что не соответствует его 543 природе, но приноровлено к человеческому пониманию и имеет целью возбудить в людях стремление к добродетели, то необходимо признать одно из двух: или что святой учитель хотел этими неистинными аргументами научить людей быть добродетельными, или что всякому, читающему Священное Писание, должна быть предоставлена свобода судить об образе мыслей и цели святого учителя согласно с принципами собственного разума. Но это последнее мнение автор решительно осуждает и отвергает вместе с мнением тех, которые вместе с парадоксальным теологом 230 учат, что разум есть толкователь Писания. Автор считает, что Писание нужно понимать в буквальном смысле и что людям не может принадлежать свобода по своему произволу и усмотрению толковать, что следует понимать под словами пророков, и определять (сообразно со своими собственными рассуждениями и с уровнем тех знаний, которые они имеют о вещах), когда пророки говорили в собственном смысле и когда в фигуральном. Но об этом нам придется еще поговорить ниже. — 347 —
|