|
Обещанную книгу я пришлю Вам, как только ваши нидерландские посланники, здесь находящиеся, отправят какого-нибудь курьера в Гаагу, что они обыкновенно делают довольно часто, или как только какой-нибудь знакомый, которому можно будет без опасения доверить эту книгу, поедет в ваши края. Простите мою пространность и откровенность и примите благосклонно, как подобает другу, то, что я напрямик и без всяких светских тонкостей изложил Вам в ответ на Ваше письмо. Остаюсь неподдельно и безыскусственно преданным Вам Генрихом Ольденбургом. Лондон, 27 сентября 1661 г. ПИСЬМО 4 13 Благороднейшему и ученейшему мужу Генриху Ольденбургу от Б. д. С. ОТВЕТ НА ПРЕДЫДУЩЕЕ Славнейший муж! Собираясь совершить поездку в Амстердам с намерением пробыть там неделю или две, я получил Ваше столь приятное мне письмо и рассмотрел Ваши возражения против посланных Вам трех моих теорем. Опуская из-за недостатка времени все остальное, я постараюсь ответить только на Ваши возражения. Итак, на первое возражение скажу, что не из определения любой, какой угодно вещи следует бытие этой вещи, а только (как я показал в схолии, приложенной к моим трем теоремам) из определения или идеи какого-нибудь атрибута, т.е. (как я это ясно выразил при определении бога) такой вещи, которая мыслится через себя и в себе. В вышеупомянутой схолии я изложил также и основание 392 этого различия и притом, если не ошибаюсь, довольно ясно, особенно для философа. Ибо предполагается, что философ не может не знать того различия, которое имеется между фикцией, с одной стороны, и ясным и отчетливым понятием (представлением — conceptus) — с другой стороны; а также не может отрицать истинности той аксиомы, что всякое определение или ясная и отчетливая идея истинны. Сделав эти замечания, я не вижу, что еще требуется для разрешения первого Вашего вопроса. Поэтому перехожу к рассмотрению Вашего второго вопроса. Так как выдвигаемое Вами сомнение относится только к приводимому мною примеру, то Вы, по-видимому, соглашаетесь со мною, что, если допустить, что мышление не принадлежит к природе протяжения, тогда протяжение не ограничивалось бы мышлением. Но заметьте, пожалуйста, следующее: если бы кто-нибудь стал утверждать, что протяжение ограничивается не протяжением, но мышлением, то разве он не скажет то же самое, что протяжение бесконечно не в абсолютном смысле, но только как протяжение? А это значит, что он согласен со мною в том, что протяжение бесконечно не в абсолютном смысле, а как протяжение, т.е. в своем роде. Но Вы говорите: быть может, мышление есть телесный процесс. Допустим, хотя я этого и не признаю. Но одного Вы не станете отрицать: что протяжение, как таковое, не есть мышление. А этого уже достаточно для того, чтобы иллюстрировать мое определение и доказать мою третью теорему. — 244 —
|