|
390 Ведь все известные нам вещи в одних отношениях сходны между собой, в других отличны друг от друга. Наконец, четвертая аксиома — «вещи, не имеющие ничего общего между собой, не могут быть одна причиной другой» — не настолько ясна моему слабому рассудку, чтобы не нуждаться в дальнейших разъяснениях. Ибо бог формально не имеет ничего общего с сотворенными вещами, а между тем почти все мы признаем его за их причину. Вы легко поймете, что раз эти аксиомы подвержены еще сомнению, то и теоремы Ваши, на них построенные, не могут не представляться мне шаткими. И действительно, чем более я в них вдумываюсь, тем более запутываюсь в многочисленных сомнениях. Так, по поводу первой из них мне думается, что два человека представляют собою две субстанции с одним и тем же атрибутом, ибо как один, так и другой одарен разумом, из чего я заключаю, что могут существовать две субстанции с одним и тем же атрибутом. Относительно второй теоремы я думаю, что так как ничто не может быть причиной самого себя, то едва ли можно постигнуть, каким образом может быть истинным то положение, что «субстанция не может быть произведена ничем, даже и какой-нибудь другой субстанцией». Теорема эта устанавливает, что субстанции суть причины самих себя, что они независимы друг от друга, и таким образом создает столько богов, сколько субстанций, а следовательно, она отвергает первую причину всех вещей. Охотно сознаюсь, что я не в состоянии понять всего этого, если Вы не соблаговолите несколько яснее и пространнее развить свое мнение об этом возвышенном предмете и наставить меня относительно того, каково начало и происхождение субстанций, а также какова взаимная зависимость и соподчиненность всех вещей. Заклинаю Вас нашей дружбой свободно и смело высказаться по предложенным вопросам и убедительнейше прошу Вас хранить полную уверенность в том, что все, чем Вы удостоите поделиться со мной, останется в сохранности и невредимости и что я никому не сообщу ничего такого, что могло бы причинить Вам вред или неприятность. В нашем философском обществе 11 мы усердно, насколько позволяют наши силы, производим опыты и наблюдения и работаем над составлением истории 12 механиче- 391 ских искусств, причем исходим из того убеждения, что формы и качества вещей лучше всего могут быть объяснены из механических принципов и что все действия природы производятся посредством движения, фигуры и расположения и их различных сочетаний, так что нет никакой нужды прибегать к необъяснимым формам и скрытым качествам (qualitates occultae), как к некоторому убежищу для незнания. — 243 —
|