|
Поэтому, уже не идеализируя и не приукрашивая афинскую демократию, следует учитывать, что когда демократическая армия Фрасибула вошла в Афины, в ней тут же зазвучали призывы некоторых из его товарищей по изгнанию устроить резню тех граждан, с которыми состоялось официальное примирение. К чести лидера демократов, Фрасибул все-таки настоял, чтобы был внесен закон о том, чтобы никто не привлекался к суду и не подвергался наказанию за прежние дела; афиняне назвали этот закон амнистией [28]. Тем не менее, источники сообщают нам, что после того как восстановленная Фрасибулом афинская демократия окрепла, демократы все-таки нанесли завершающий удар по тем тиранам, что добровольно перебрались из Афин в Элевсин. В ходе «зачистки» Элевсина, являющегося, кстати сказать, религиозным центром всей Аттики, было убито много граждан. И тогда, чтобы остановить кровавую вакханалию и избежать дальнейшей мести, как говорят Ксенофонт, Аристотель и Юстин, «чтобы память о прошлом не породила новых раздоров, снова была объявлена амнистия и все принесли клятву предать забвению прошлые распри» [29]. Однако, судя по тем сообщениям, что мы имеем в источниках, никто ничего забывать не торопился… Так, Ксенофонт в своей «Греческой истории» доносит до нас весьма показательный эпизод. Когда в конце 400 года до н.э. спартанский полководец Фиброн, готовясь воевать с персами, попросил у афинян помощь в 300 всадников, афиняне, согласно сообщению Ксенофонта, «послали тех, которые служили в коннице, в правление Тридцати, полагая, что для демократии будет выгодно, если они окажутся вдали от родины и погибнут» [30]. Общая атмосфера социальной нетерпимости, столь характерная для афинских демократических низов того времени, явствует и из того общественного раздражения, которое возникло после того, как освободитель Афин Фрасибул пытался дать политические права тем рабам и иностранцам-метекам, что добровольно присоединились к его борьбе против Крития и лично участвовавали в свержении тирании Тридцати. Пообещав это метекам и рабам еще в ходе боев, на практике он столкнулся с противодействием архонта-демократа Архина, который всего спустя месяц после постановления Фрасибула добился его отмены, как противозаконного и нарушающего политические права демоса, сурово охраняющего свои вековые привилегии [31]. Комментируя этот эпизод, выдающийся российский антиковед А.И. Доватур высказался следующим образом: «Афинская демократия ревниво относилась к своим правам: она сразу же аннулировала свое собственное постановление, принятое сразу же после реставрации демократического строя под влиянием чувства радости. Грань между рабами и свободными на этот раз было решено сохранить незыблемой» [32]. — 298 —
|