|
- каким образом и кто персонально сформировал эту уже достаточно проявившую себя идеологию, оппозиционную политическому строю афинской демократии; - по большому счету, кто виноват в случившемся; - каким образом на будущее защитить идеологию демоса, и уже заранее не допустить возникновения иных, оппозиционных демократии воззрений. И, говоря об этом, следует еще раз подчеркнуть: Когда в процитированном нами выше диалоге Ксенофонта Сократ беседовал с Критием и Хариклом, они сделали два очень ценных для нас замечания: - во-первых, они сказали о том, что под видом невинных вопросов Сократа и предложений порассуждать и поискать истину совместно, по большей части, он спрашивает у молодежи о том, что на самом деле уже знает; - во-вторых, они подчеркнули, что под всеми рассуждениями Сократа о всех этих бесконечных сапожников, плотников, кузнецов, на самом деле, скрывается осмысление вопросов о справедливости, благочестии, власти и других тому подобных. Таким образом, несомненно: вне зависимости от того, кто и как мог оценивать его мировоззрение, в самом конце V века до н.э. Сократ был официально признан как идеолог, причем не просто как идеолог, но и как идеолог, способный представлять опасность для того или иного политического режима. А поскольку восстановивший свои политические позиции демос стремился теперь как раз к тому, чтобы исключить для себя любые опасности, в том числе и в сфере идеологии, деятельность такого опасного идеолога, как Сократ (тем более не выступившего за восстановление демократии), не могла не быть подвергнута очень внимательному рассмотрению. Причем (и это особенно важно), эта оценка производилась, во-первых, в горячке классовой борьбы, а, во-вторых, мягко говоря, не очень квалифицированными идеологами демоса. Говоря об этом, мы выходим на «финишную прямую» жизни Сократа Афинского, на тот последний отрезок его жизни (403-399 года до н.э.), который протекал в такой атмосфере, которую вполне правомерно оценивать как атмосферу общества, фактически только-только пережившего гражданскую войну. Причем победивший в ней демос вовсе не собирался скрывать как торжество от своей победы, так и готовность наказывать всех тех, на кого указывало уже неоднократно рассмотренное нами выше в работе «классовое чутье». В этой связи, переходя к событиям, непосредственно предшествующим «делу Сократа», следует заметить: как уже неоднократно подчеркивалось в данной работе, совершенно не следует идеализировать демократию как строй и, самое главное, считать, что демократия – это синоним словам «гуманизм» и «терпимость». Какие жестокие решения принимал афинский народ во времена демократического строя, можно увидеть хотя бы на тех постановлениях, что принимались уже в ходе Пелопоннесской войны, то есть сравнительно недалеко от суда над Сократом. Так, например, демократические афиняне приняли на Народном собрании постановление с требованием отрубать всем пленным жителям острова Эгины большой палец правой руки, чтобы они не могли держать копья, но при этом (а это – гуманность!) не лишились способности действовать веслами и кормить себя рыболовством. По предложению Клеона, были приговорены к смерти все способные носить оружие митиленцы; клеймить лица пленных самосцев изображением совы – увы, тоже афинское постановление [27]. — 297 —
|