Слова и вещи

5. ВООБРАЖЕНИЕ СХОДСТВА

Итак, наконец, знаки освобождены из того муравейника мира, в котором они были размещены прежде в эпоху Возро-

101

ждения. Отныне они пребывают внутри, представления, в глу­бине идеи, в том тесном промежутке, в котором она играет с собой, слагаясь и распадаясь. Что касается подобия, то оно теперь выпадает из сферы познания. Подобие выступает как эмпирическое в его наиболее примитивной форме; его можно «рассматривать как составляющее часть философии» 1 только в том случае, если оно будет устранено в качестве сходства, характеризующегося своей неточностью, и превращено благо­даря знанию в отношение равенства или порядка. И тем не ме­нее подобие является необходимой каймой для познания, ибо равенство или отношения порядка могут быть установлены между двумя вещами лишь тогда, когда их сходство было по меньшей мере поводом для их сравнения: Юм помещал отно­шение тождества среди тех «философских» отношений, которые предполагают рефлексию, тогда как сходство, по его мнению, принадлежит к естественным отношениям, действующим на наш ум «спокойно», но неотвратимо2. «Пусть философ чва­нится точностью сколько ему угодно... я осмеливаюсь, однако, бросить ему вызов: пусть сделает хотя бы один шаг в своей области без помощи сходства. Пусть бросят хотя бы один, взгляд на метафизическую сторону наук, даже наименее отвле­ченных, и пусть мне скажут, могут ли общие индуктивные по­ложения, извлекаемые из частных фактов, или же, скорее, да­же роды, виды и все абстрактные понятия образовываться ина­че, чем посредством сходства»3. На внешней кайме знания по­добие оказывается той едва намеченной формой, тем зачаточ­ным отношением, которое познание, во всей его широте, долж­но скрыть, но которое неизбывно сохраняется под ним как не­мая и неизгладимая необходимость.

Как и в XVI веке, сходство и знак неотвратимо взывают друг к другу, но по-новому: подобие не нуждается больше в примете для обнаружения своей тайны; теперь оно представ­ляет собой недифференцированную, подвижную и неустойчи­вую основу, на которой познание может устанавливать свои отношения, свои измерения и свои тождества. Следовательно, двойная инверсия: потому что именно знак и вместе с ним все дискурсивное познание требуют в качестве своей основы подо­бия и потому, что речь идет не о том, чтобы обнаружить пред­варяющее познание содержание, а о том, чтобы дать такое со­держание, которое могло бы предоставить место для примене­ния форм познания. Если в XVI веке сходство было фундамен­тальным отношением бытия к самому себе, преломлением мира, в классическую эпоху оно является наиболее простой формой,