Слова и вещи

265

ставления, представляющего самого себя; они лишь устанав­ливали некую форму связи, доступную анализу, постоянную и обоснованную. Речь шла исключительно о том, чтобы обнару­жить общий порядок тождеств и различий. Великий поворот, который вызовет по другую сторону представления поиск са­мого бытия того, что представлено, пока еще не начался; опре­делилось лишь место, с которого он сможет начаться. Однако место это все еще очерчивается внутренней диспозицией пред­ставлений. Ясно, что этой двойственной эпистемологической конфигурации соответствует и философская двойственность, указывающая на ее близкую развязку.

Сосуществование в конце XVIII века Идеологии и критиче­ской философии — Дестю де Траси и Канта — это соседство двух чуждых форм сознания, тех, что в научной мысли еще хранят единство, но уже обречены вот-вот распасться. У Дестю или Жерандо Идеология предстает одновременно и как един­ственная рациональная и научная форма, в которую может облечься философия, и как единственное философское обосно­вание, которое могло бы быть предложено и наукам вообще, и каждой отдельной области познания в . частности. Будучи наукой об идеях, Идеология должна быть познанием того же самого рода, что и другие познания, объектами которых явля­ются природные существа, слова языка или же законы обще­ства. Однако поскольку объектом ее являются идеи, способ их выражения в словах и связывания их в рассуждения, постоль­ку она играет роль Грамматики и Логики всякой возможной науки. Идеология не задает вопроса об обосновании, границах и корнях представления, но охватывает вообще всю область представлений, фиксируя необходимо проявляющиеся в ней по­следовательности, определяя образующиеся в ней связи, выяв­ляя законы соединения и разъединения, которые способны управлять ею. Она помещает все знание в пространство пред­ставлений и, охватывая все это пространство, формулирует знание организующих его законов; в этом смысле она является знанием о всяком знании. Правда, это основополагающее удвоение еще не выводит ее за пределы поля представления; напротив, цель ее в том, чтобы отбросить всякое знание к пред­ставлению, непосредственная близость которого неизбежна: «Давали ли вы себе хоть сколь-нибудь точный отчет о том, что значит думать? Что вы испытываете, когда вы думаете — все равно, о чем? Вы говорите себе, я думаю о том-то, когда у вас есть какое-то мнение, когда вы строите суждение. Дей­ствительно, построение суждения — будь оно ложно или ис­тинно — это мыслительное действие; оно заключается в том, чтобы чувствовать существование связи, отношения... Думать, как видите, всегда означает чувствовать, и не более того» 1.