|
но никто не знал, .что сказать Хирону, не солгав. Легко убеждать страдающего терпеть страдание, когда есть страданию исход. Но страдание Хирона было безысходным. Только Геракл выговорил скучным голосом: -- Хирон, ты забыл о Геракле. А Пелей положил руку на плечо Феникса и добавил: -- Неужели и Хирон может стать слепым? Кто же будет ему поводырем: не ты ли, Феникс? И у всех друзей и учеников мудрого кентавра сжалось сердце от слов Пелея при мысли, что ослепнет разум Хирона-прозрителя от яда. Тогда встал Телем и вторично склонился перед Хироном. Сказал: -- Еще раз я поклонился твоему мужеству, Хирон. Когда титан уже не может быть титаном -- он становится тенью. Ты решил, как решает титан. Пока опечаленные гости говорили, Хирон собирался с мыслями. Он увидел, как любят его друзья, и решил еще раз пересилить муку, ответить каждому из друзей и в последний раз их утешить. Сперва обратился он к Фениксу: -- Ничто, Феникс, не безразлично. Нет безразличия в сердце Титана и в мире титановой правды. Кому все безразлично, тот живет уже в мире мертвой жизни, а не живой. И ничего не скучно, пока тело смеется и пока мысль рождает. Я ухожу, потому что тело мое только плачет и мысль больше не может быть матерью и порождать знание. Мое бессмертие -- теперь только тень. Так всех по очереди утешал словом Хирон, учитель героев. Не утешал одного Силена. Только сказал ему: -- Старый друг! Сказание о добровольной смерти бессмертного кентавра Хирона и о его предсмертных дарах Печальными оставались в пещере на Малее друзья Хирона, и не мог он их ничем утешить. И бессмертные Телем и Силен, и смертные полубоги Тиресий, Феникс, Пелей и Геракл не могли принять его добровольную смерть. Разве не Хирон учил героев быть всегда как боги? Почему же он сам перестает быть богом? Понимал это Хирон и захотел пояснить друзьям свое решение и примирить — 228 —
|