Сказания о титанах

погасла.

Но покачал головой Феникс. Сказал:

-- Я тоже был слеп. И мрак -- истина.

Говорили гости, но никто из них не мог согласиться с другим: ни Телем с

Тиресием, ни Феникс с Гераклом. И никто не мог их примирить, потому что

Хирон молчал.

И тут все почувствовали, чего лишится земля, если не будет на земле

Хирона. И с тревогой посмотрели на него.

И вот оглядел всех доселе молчавший Пелей и неожиданно сказал:

-- Как много здесь слепых! Слеп Силен от вина. Слеп и Феникс -- у него

чужие глаза. Слеп Тиресий -- он вовсе без глаз. А у Телема только один глаз,

и он больше светит, чем видит. Только я и Геракл еще по-простому зрячи. И,

как зрячий, скажу вам: знание -- это власть и хитрость. Не одолел бы я

Фетиды-оборотня, если бы не знал, что наводит она на мои глаза морок,

оборачиваясь в моих руках то в зверя, то в куст, то в огонь... Хитрила она,

но не выпускал я ее из рук. Властно держал, зная, что обманчивы все ее

образы. И дал мне это знание Хирон. Знание служит, потому что оно

повелевает. Потому-то оно и есть сила, что оно повелевает.

И тут, что-то припомнив из своих былых прорицаний, тихо, словно про

себя, сказал Тиресий:

-- Да, я теперь слеп. А твоя слепота, Пелей, еще впереди. Захиреешь ты

от этого знания.

Давно знал Тиресий, что за брак с бессмертной нереидой постигнет

полубога Пелея кара: преждевременная старость и хворь.

Но никто тогда не понял его вещих слов. Каждый сидел и обдумывал слова

зрячего Пелея, пока суровый голос Геракла не нарушил молчания:

-- Я видел зверя, который был богом: так был он силен. Может быть, он и

был вашей Истиной?

И тут впервые за все время ночной беседы прозвучал голос Хирона:

-- Зверь не может быть богом -- он зверь. И тотчас все глаза

устремились к страдающему титану, но он не пояснял своих слов. Огромными