|
– Верно, отец, но ведь вы, мужчины, так уж устроены. – Правда твоя, дочка, правда. С тех пор я жил словно в бреду, все пережевывая и передумывая то, что казалось мне личным оскорблением, предательством… – И это все, отец? – Как – все? – И больше ничего не было, только это? – Сколько знаю… больше ничего! Однако, произнося эти слова, бедняга как-то странно зажмурился и не мог сдержать сердцебиения. – Теперь вы поженитесь, – продолжал он, – и будете жить со мной… Да, да… Будете жить со мной, и из твоего мужа, нового моего сына, я сделаю великого медика, мастера врачевального искусства, настоящего художника, который наверняка сравняется славой со своим отцом. – И он допишет твой труд, отец, он мне сам сказал. – Да, тот самый труд, который я так и не сумел написать… – Он говорил мне, что ты в своей медицинской практике сделал гениальные находки, что твои открытия… – Ну, уж это ты приукрашиваешь… – Нет, нет, он мне именно так и сказал. Он считает, что ты заслуживаешь большей известности, что надо рассказать о твоей работе, и тогда тебя оценят по достоинству. Он говорит, что напишет книгу, которая принесет тебе всеобщее признание. – Теперь уже поздно… – Никогда не бывает поздно. – Ах, дочка, дочка, если б вместо того чтобы заниматься этой своей дурацкой клиентурой, этой отупляющей практикой, которая не оставляет времени ни поразмыслить, ни позаниматься… если б вместо этого я всецело посвятил бы себя чистой науке, исследованию!.. То, что открыл доктор Альварес-и-Гарсиа – а смотри, как за это его превозносят! – я, твой отец, мог открыть куда раньше, я бы мог легко сделать это открытие, я ведь стоял на пороге его… Но мне приходилось трудиться, чтобы зарабатывать на жизнь… – А разве мы так уж нуждались в деньгах? – Нет, конечно… Но видишь ли… Однако теперь уж все это безвозвратно миновало, и начинается новая жизнь… Теперь-то уж я брошу свою клиентуру. – Правда, отец? – Да, когда вы поженитесь, я передам всю практику твоему будущему мужу. Конечно, на первых порах он будет работать под моим руководством. Я буду его направлять и заниматься своим делом! И мы будем жить все вместе, и у нас наступит совсем новая жизнь… совсем новая… Теперь-то я только и начну жить по-настоящему! И я буду совсем другим… другим… – Ах, отец, как бы это было чудесно! Как я рада слышать от тебя такие слова! Наконец-то! XXX– Ты даже не представляешь, зачем я к тебе пришел, – сказал Хоакину Авель, появившись в дверях его кабинета. — 58 —
|