Русская Философия. Энциклопедия

Лит.: Шохин К. В. Очерк истории развития эстетической мысли в России (Древнерусская эстетика XI-XVII веков). М., 1963; Бычков В. В. Эстетическое сознание Древней Руси. М., 1988; Он же. Эстетика в России XVII века. М., 1989; Валщкая А. П. Русская эстетика XVIII века. М., 1983; Соболев П. В. Очерки русской эстетики первой половины XIX века. Л„ 1972. Ч. 1; Л., 1975. Ч. 2; Манн Ю. Русская философская эстетика. М., 1969; 1998; Русские эстетические трактаты первой трети

XIX века. М., 1974. Т. 1-2; Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX века. М., 1982; Овсянников М. Ф., Смирнова 3. В. Очерки истории эстетической мысли. М., 1963; Столович Л. К Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстетической аксиоло­гии (гл. VII. Эстетическая аксиология в русской философской мысли). М., 1994; Он же. История русской философии. М., 2005; The Philosophical Foundations of Soviet Aesthetics. Theories and Controversies in the Post-War Years. Dordrecht; Boston; L., 1979.

Л. H. Столович

«ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ИСКУССТВА К ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ» - одно из главных философско-эстетических произв. Чернышевского, являющееся дис­сертацией на соискание ученой степени магистра рус. сло­весности (Петербургский ун-т, 1855). Автор ставит в нем задачу выработать новую концепцию эстетического мыш­ления, соответствующую изменениям в мировоззрении и методологии, к-рые происходили в сер. XIX в. в европейс­кой и рус. культуре. «Уважение к жизни», недоверчивость к спекулятивно-умозрительным выкладкам, стремление к реалистическому истолкованию фактов и понятий - вот, с т. зр. Чернышевского, осн. принципы «современного на­правления», к-рые он стремится распространить и на эсте­тику. С этой позиции в диссертации анализируется содер­жание и смысл фундаментальных эстетических категорий: прекрасного, возвышенного, комического и трагического. Критически переосмыслив гегелевское понимание пре­красного как соответствия предмета (образа) своей идее, Чернышевский отверг в нем трансцендентализм и выдви­нул взамен него принцип самодостаточности объективной действительности. Меркой прекрасного при этом высту­пает не какая-то высшая духовная реальность, а собствен­ная природа предмета и наши представления о полноте жизни. Красота в данной трактовке оказывается уже не абсолютной, а относительной и, в частности, обусловлен­ной социально и исторически. Напр., идеал женской привлекательности, тесно связанный с проявлениями физического здоровья (яркий румянец, крепкое тело­сложение и т. п.), для верхних слоев об-ва слишком груб, и наоборот, «воздушная» светская дама простолюдину по­кажется не столько прекрасной, сколько болезненной. Эс­тетический вкус, по Чернышевскому, не требует какого-то безукоризненного совершенства, о к-ром идеалистическая эстетика толкует со времен Платона, а удовлетворяется просто «хорошим». Человеку нужен не отвлеченный иде­ал, не фантазия, а приблизительное соответствие его пред­ставлениям о красоте, одухотворенное ощущением жиз­ненной силы и энергии. За этим и близкими к ним сужде­ниями стоит определенное понимание субъекта эстетичес­кого вкуса и оценки, обосновываемое принципами антропологического материализма. «Эстетический чело­век» Чернышевского - это всегда «естественный» человек, взятый в единстве его телесных и духовных качеств, чело­век с «истинными», т. е. удовлетворяемыми в действитель­ной жизни, а не «мнимыми», «искусственными» потреб­ностями. Критерием различия между «истинными» и «лож­ными» потребностями, по Чернышевскому, является прак­тика. «Практика, - писал он, - великая разоблачительница обманов и самообольщения не только в практических де­лах, но и в делах чувства и мысли». Понятие практики в диссертации специально не анализируется и нередко сме­шивается с такими категориями, как «жизнь» и «действи­тельность». Вместе с тем из разъяснений, приведенных Чер­нышевским в авторецензии на диссертацию, видно, что «практика» и «действительность» определяются им через антитезу материального и идеального, через противопо­ставление одновременно и реальной жизни, и реальной мысли необоснованным фантазиям и «праздной мечте». Чернышевский не принимает традиционную для эстетики трактовку искусства как деятельности, направленной на удовлетворение стремления к прекрасному. Взамен он предлагает собственное определение искусства как «вос­произведения природы и жизни». Такие виды «практичес­кого умения», как архитектура, ювелирное искусство, са­доводство, конструирование одежды, при этом из сферы собственно искусства выводятся. Художественное творче­ство, считает Чернышевский, соединяет мысль и образ. Оно есть способ объяснения, познания действительности и произнесения «приговора над нею». Однако качествен­ного различия между объективной действительностью и «эстетической реальностью», создаваемой художником, Чернышевский не проводит. Его концепция нацеливает на поиск художественной правды, но недооценивает само­стоятельность творческой фантазии и способность с ее помощью «пересоздавать» мир. Отсюда излишне катего­ричная и упрощенная формула Чернышевского, соглас­но к-рой «создание искусства» всегда «ниже прекрасно­го в действительности». Убедительно показать назначе­ние искусства, раскрыть причины его возникновения и существования на этой основе не удается. Рассуждения Чернышевского на эту тему порой малоудовлет­ворительны, упрощены. Он, напр., утверждает, что суть искусства в том, чтобы «помочь нашему воспоминанию» о др. людях или о каких-то явлениях. В эпоху, когда уже была изобретена техника фотографии, такая постановка вопроса кажется наивной. Но с этими относительно сла­быми местами в диссертации Чернышевского уживаются плодотворные мысли, глубоко раскрывающие природу ху­дожественного творчества. Это касается, в частности, ут­верждения о том, что предметом искусства является вся сфера «общеинтересного». Диссертация Чернышевско­го сыграла заметную роль в развитии творческого самосознания рус. художественной культуры 2-й пол. XIX в. В этом отношении ее историческая судьба была яркой, но непростой. Ряд крупнейших художников (Толстой, Достоевский и И. С. Тургенев) ее отвергли. Но вместе с тем Чернышевский сильно повлиял на передвижников, на демократическую художественную критику. При этом его авторитет в эстетике был значительно шире сферы воздействия его философских и социально-политических взглядов. Так, В. С. Соловьев, критически относясь к фи­лософии Чернышевского, тем не менее высоко оценивал его эстетические труды, рассматривая их как начало по­ложительной эстетики.