Русская Философия. Энциклопедия

С. М. Половинкин

ФИЛОСОФСКО-БОГОСЛОВСКАЯ мысль XVIII-XX вв. - оригинальная линия в развитии православного вероучения, к-рое характеризуется созданием метафизической традиции «конкретного онтологизма» (Зеньковский) на основе личностного религиозного опыта. В хроно­логическом порядке это направление начинается с твор­чества Феофана Прокоповича. Здесь впервые наметился приоритетный интерес к внутренним переживаниям ве­рующего с целью их последующего постижения в про­цессе самопознания. Без синодальной реформы Петра I с ее ориентацией на сугубо духовное возрождение христи­анства не произошло бы такого углубления личностных начал православной догматики. Московская школа мит­рополита Платона (Левшина) выявила осн. проблемы философско-богословской традиции и обозначила их не­разрешимость рационалистическим способом. В метафизическом плане она утвердила идею трансценден­тной «неприступности» (Иоанн Златоуст) живого и сво­бодного Бога, неподвластного никакому отождествлению с тварным бытием и обозначающими его человеческими словами. Это обусловило оригинальный подход к позна­нию Св. Троицы. Возникли логические формы духовных «окололичностей» (митрополит Платон), представляющих собой постоянный взаимопереход понятийных призна­ков данного слова к образному, если не лексическому значению их содержания. В познавательном процессе стремились задействовать все силы человеческой души, чтобы придать эвристическую целостность право­славному знанию. На основе тринитарного и христологического принципа неслиянного единства с помощью под­чинения разума полисемантическому «безумию» фор­мировалась антиномическая логика (см. Анагогия). Он­тологическим условием этого подхода Платон и его ученики признали восстановление в душе человека «хри­стианского лица»: синергическую свободу целостного духа (см. Синергизм). Именно оно приобрело статус ис­комой истины, абсолютизирующей лишь сам путь к не­приступному Богу. Отсюда проистекают полисемантичес­кие и антиномические формы самосознания, соотноси­мого с конкретно-личностным бытием. В социальном плане ему придается мученический характер «внешнего креста», психологически предопределенного «внутрен­ней войной» души и плоти ради отвержения тварного «ничто» (Платон) христианина. «Распятие миром» лежит в основе православных добродетелей - по примеру Хри­ста (см. Аскетизм). Академические теисты сер. XIX в. (Голубинский, В. Н. Карпов, Юркевич и др.) развили пла­тоновскую концепцию конкретно-личностной онтологии, противопоставив ее психологическому субъективизму. Кудрявцев-Платонов в рамках православия разработал целостное учение об истине, далекой от абсолютистских претензий человеческого разума. Светская Ф.-б.м. сер. XIX в. (Киреевский, А. С. Хомяков и др.) открыла эврис­тическое значение православной традиции, тесно увязав ее с философскими поисками. В социальном аспекте они отвели центральное место церковно-соборному ин-ту и тем самым наложили своеобразный запрет на теорети­ческие построения «земного рая» до второго пришествия Христа. Иначе неизбежны «идеальные» (И. А. Ильин) оп­равдания тоталитарных режимов, что наиболее ярко раскрылось в теократических взглядах В. С. Соловьева. Однако его мистические интуиции привели к рождению целой метафизической школы софиологии, построенной на идее неприступности Бога как творческого начала мира, что предполагает преображение тварности, прежде всего каждой отдельной личности, но никак не во Вселенной или социуме вообще, тем более с их «законченным со­вершенством» (Новгородцев) исключительно посюсто­роннего толка. Булгаков подчеркнул христоцентрический характер этого преображения конкретного бытия, чтобы затем увидеть строго воцерковленный смысл софиургии, т. е. преображения мира до возникновения «новой земли и нового неба». Христоцентризм стал исходным принци­пом и при создании православной антропологии (в твор­честве П. Я. Светлова, Несмелова, Тареева, Карсавина, И. А. Ильина). Для нее характерен акцент на личном религиозном опыте. После 1917 г. Ф.-б. м. обогатилась концепциями божественного и человеческого «ничто» (в творчестве Булгакова, Франка, Шестова и др.), но только Карсавин сумел последовательно придать ему черты кон­кретного не-бытия. В логико-гносеологическом плане рус. религиозные философы кон. XIX - пер. пол. XX в. тоже ставили своей целью создание целостных учений о хри­стианских формах самосознания: логоса (С. Н. Трубец­кой, Эрн) и имени (Флоренский, Лосев). Ильин заострил внимание на их синергической («актологической») осно­ве, ибо «единственная сила, организующая хаос нашего душевного тела, есть свободное и цельное принятие Хри­ста как единого всеопределяющего начала нашей ду­ховной и внешней жизни» (В. И. Иванов). В этой связи важное значение приобретают новейшие поиски в облас­ти Ф.-б. м. (В. Н. Лосский, О. Клеман, С. Роуз, И. Мейен-дорф, С. Соболев и др.).