Русская Философия. Энциклопедия

Лит.: Концевич И. М. Стяжание Духа Святого в путях Древ­ней Руси. М., 1993; Карташев А. В. Очерки по истории рус­ской церкви: В 2 т. М., 1991-1992; Зеньковский В. В. Основы христианской философии. М., 1992; Шпет Г. Г. Соч. М., 1989; Франк С. Л. Соч. М., 1990; Флоренский П. А. У водоразделов мысли // Соч. М., 1990. Т. 2. С. 329-333; Тареев М. М. Филосо­фия жизни. Сергиев Посад, 1916.

П. В. Калитин

СКВОРЦОВ Иван Михайлович (1795, с. Стытково Нижего­родской губ. - 5(17).08.1863, Киев) - богослов и философ. Учился в Петербургской духовной академии, где подгото­вил труд «О составе человека» (1817), затем был назначен проф. философии, математики и физики в Киевскую семи­нарию, ставшую через 2 г. академией. При ее открытии С. произнес речь «О метафизическом начале философии» на лат. языке (на рус. вышла в 1863 г.). Преподавал, кроме ука­занных дисциплин, космологию, нравственную философию, психологию, историю философии. Его перу принадлежат исследования о Платоне, Плотине, Лейбнице, Канте. Как большинство религиозных философов XIX в., С. соотносил идеи философии с истинами Откровения, хотя и не всегда допускал чрезмерную подчиненность первой вторым. В ст. «Критическое обозрение Кантовой религии в пределах од­ного разума» С. писал: «К большей славе Откровения ус­матривается, что все лучшее в Кантовой религии заимство­вано из Евангелия, а все худшее принадлежит собственно Кантовой философии». Став в 1849 г. кафедральным прото­иереем Софийского собора, С. отошел от философских изыс­каний, занимался трудами по искусству и религиозному вос­питанию, церковной истории. По мнению Шпета, он - са­мый консервативный из духовно-академических философов, осознававший в то же время необходимость сдвинуться с мертвой точки вольфианской философии и учесть опыт даль­нейшего развития философии.

Соч.: Критическое обозрение Кантовой религии одного разума // Журнал Министерства народного просвещения. 1838. Январь; Критическое обозрение учения древних об истинном благе человека // Там же. 1848. Т. 57.

Л и т.: Д. Я<оспелов>. Последнее сочинение протоиерея И. М. Скворцова «Христианское употребление философии, или Философия Григория Нисского» // Труды Киевской духовной академии. 1863. № 10; Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии // Соч. М., 1989. С. 189-194; Зеньковский В. В. Ис­тория русской философии. Л., 1991. Т. 1,ч. 2. С. 112.

И. Е. Задорожнюк

СКОВОРОДА Григорий Саввич (22.11 (3.12). 1722, с. Чер­нухи Полтавской губ. -29.10(9.11). 1794, с. Пан-Ивановка, ныне Сковородиновка Харьковской обл.) - философ, поэт, музыкант и педагог. В 1738 г. поступил в Киево-Могилян-скую академию, но в 1742 г. призван в императорскую придворную капеллу. Через два года службы певчим увольняется для продолжения учебы. К 1753 г. относится первое датированное стихотворение С, посвященное епископу Иоанну Козловичу, и приглашение прочитать курс пиитики в Переяславской семинарии. Первый трак­тат С. «Рассуждение о поэзии и руководство к искусству оной» не сохранился, но известно, что Иоанн Козлович дал отрицательный отзыв на рукопись и уволил стропти­вого педагога («Не живяще посреди дому моего творяй гордыню»). Приняв должность домашнего учителя, С. поселяется в имении Каврай, где раскрывается его поэтический дар («Сад божественных песен»). Именно в недрах поэтических откровений были заключены его бу­дущие философские прозрения и формы его жизненно­го поведения. «Не пойду в город богатый. Я буду на полях жить, / Буду век мой коротати, где тихо время бежит...» Но прежде чем осуществить идеал своей жизни, С. предпринял в 1759 г. последнюю попытку учительства в большом го­роде, в течение ок. 10 лет был учителем поэзии в Харьков­ском коллегиуме. Им был написан специальный учебный курс «Начальная дверь ко христианскому добронравию», но важнейшим событием в жизни С. этого периода было знакомство с М. Коваленским. Оно вылилось в переписку на лат. языке, к-рая сама по себе может восприниматься как срез духовной культуры XVIII в., а также в первое биографическое соч., написанное М. Коваленским: «Жизнь Григория Сковороды». С 1769 г. начался период его скитаний по Малороссии. С. неоднократно получал приглашения вступить на поприще церковно-монастырской жизни, но идеалы рус. нестяжательства (см. Нестя­жатели) и вольнолюбивый характер заставили его выб­рать удел нищего странствующего философа. Скитания не были чем-то тягостным для мыслителя, ибо он подо­лгу жил у своих знакомых - учеников и почитателей его талантов. Здесь были написаны его зрелые философские работы (напр., диалоги «Кольцо» и «Алфавит, или Бук­варь мира»), дающие представление об осн. строе его миросозерцания. Все бытие, по мнению С, состоит из трех уровней, трех миров. Первым уровнем, где обитает все рожденное, является макрокосм, или Вселенная. Второй уровень - это микрокосм, или человек (малый мир, «ми­рок»). Третий уровень понимался С. как символическая реальность, сопрягающая воедино макрокосм и мик­рокосм. В своем наиболее совершенном образе она яв­ляется не чем иным, как Библией. Триединый образ, тро­який срез бытия не исчерпывает всей картины мира, т. к. каждый из перечисленных миров двуприроден, состоит из двух натур - видимой и невидимой. Первая, видимая натура была названа С. тварью, материей, а вторая, неви­димая - Богом, или формой. Проблемы познания в наи­большей мере нашли свое отражение в написанных им еще в Харькове диалогах «Наркисс» и «Симфония, наре­ченная книга Асхань, о познании самого себя». В них обосновывалась идея самопознания человеком своей духовней сущности как необходимого условия до­стижения внутреннего мира. Начало премудрости заклю­чено в познании Бога, и несопричастность этому делает человека узником в темнице. Обретение истины проис­ходит на пути «эротического» восхождения к божествен­ному «первоистоку». Истоками философско-этического учения С. были христианско-неоплатоническая этика, эллинско-римский стоицизм и скептицизм и особенно эти­ческие взгляды Эпикура и Плутарха. В центре его этичес­ких построений находятся концепция «сродности» и уче­ние о счастье. С. был убежден, что существует универ­сальный закон «сродности», заключающий в себе принцип бытийного равновесия вещей, предметов и су­ществ, благодаря чему достигается гармония природы. Учение о человеческом счастье («Разговор пяти спутни­ков об истинном счастии в жизни») рассматривало пос­леднее как естественный и универсальный закон. Поиски человеком своего счастья являются, по сути дела, поис­ками своей «сродности», неотделимыми от познания сво­ей внутренней сущности. Если символический мир Биб­лии выполнял своеобразную связующую роль между микрокосмом и макрокосмом, то человек был концом, центром и гаванью этого мира. При этом имелся в виду не живой, конкретный человек, а его метафизическая сущ­ность, божественная идея человека, существующая в бо­жественном интеллекте, внутренний человек, созданный по образу и подобию Божьему. Внутренний человек в поисках присущей ему «сродности» обретал специфи­ческую энтелехию (завершенность), к-рая в метафизичес­ком плане была заключена в Боге, а в конкретно-истори­ческом - в личностном человеческом счастье. Т. обр., этика С. была не нормативной, а внутреннеавтономной и носила сугубо личностный характер. Эстетика С. - пони­мание «прекрасного» как «идеи» вещей в умозритель­ном свете Единого, «безобразное» же является результа­том утраты «эйдосами» (образами, идеями) своей само­тождественности. Последний свой диалог «Потоп Зми-ин» С. посвятил любимому ученику М. Коваленскому. Скончался он в селе Ивановка, завещав на надгробии на­писать: «Мир ловил меня, но не поймал».