Русская Философия. Энциклопедия

Соч.: Преподобный Серафим Саровский. Париж, 1925; 3-е изд. Нью-Йорк, 1971; Запечатанный Гроб - Пасха нетления (о смысле богослужения Страстной Седмицы и Пасхи). Париж, 1926; 2-е изд. Париж, 1991; Клин, 2001; Всенощное бдение. Париж, 1927; Атеизм и гибель культуры. Варшава, 1929; За­гадка жизни и происхождение живых существ. Париж, 1929; Шесть дней творения. Париж, 1930; 2-е изд. Париж, 1991; Арфа царя Давида в русской поэзии. Брюссель, 1960; Арфа Давида. Религиозно-философские мотивы русской литературы. Т. 1. Проза. Сан-Франциско, 1980; Религия революции и гибель куль­туры. Париж, 1987; М., 1994; Миросозерцание графа Льва Николаевича Толстого. Спб., 2000; Статика и динамика чистой формы // Вопросы философии. 1996. №11; Эссе о русской культуре. Спб., 1997 (библ. трудов В. Ильина: с. 449—460); Письма к Н. А. Бердяеву // Звезда. 1997. № 3. С. 174-186.

Л и т.: Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 2, ч. 2. С. 227, 230. Милютина Т. Три года в русском Париже (1930-1933) // Вестник РХД, 1991. № 162-163^взно­сов В. Покаянные письма В. Н. Ильина, или Страсти по Бердя­еву // Звезда. 1997. № 3. С. 169-170; Бронникова Е. В. К исто­рии взаимоотношений В. Н. Ильина и Н. А. Бердяева // Там же. С. 187-189; Козырев А. П. В тени Парнаса и Афона // Ильин В. Эссе о русской культуре. Спб., 1997. С. 3-34.

А. П. Козырев

ИЛЬИН Иван Александрович (28.03(9.04).1883, Москва-21.12.1954, Цюрих) - философ, политический мыслитель, теоретик и историк религии и культуры. Учился на юри­дическом ф-те Московского ун-та. В 1906 г. после оконча­ния учебы был оставлен при ун-те для подготовки к зва­нию проф., в 1909 г. получил звание приват-доцента и после двухлетней зарубежной научной командировки (преиму­щественно в Германии) в течение 10 лет преподавал в Московском ун-те. К этому времени относятся первые соч. И., посвященные древнегреч. философии (Платону и Аристотелю), воззрениям Канта, Фихте, Шеллинга, Ге­геля. Их итогом явилось его исследование «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», под­готовленное им для получения магистерской степени. По результатам защиты соискателю были одновременно при­суждены две ученые степени - магистерская и докторс­кая. После революции 1917 г. И., оставаясь в Москве, вклю­чился в идейную борьбу против нового строя, что и по­служило причиной его неоднократных арестов. В 1922 г. философ был арестован в шестой раз и приговорен к смер­тной казни, замененной высылкой из России. С 1923 по 1934 г. И. был проф. Русского научного ин-та в Берлине, активно участвовал в политической жизни рус. эмигра­ции, несколько лет издавал «Русский колокол. Журнал во­левой идеи». Берлинский период был весьма интенсив­ным и плодотворным и в творческом отношении; увиде­ли свет кн. «Религиозный смысл философии. Три речи» (1925), «О сопротивлении злу силою» (1925), «Путь ду­ховного обновления» (1935), «Основы художества. О со­вершенном в искусстве» (1937), «Основы христианской культуры» (1938), а также ряд брошюр и множество ста­тей. В 1934 г. после прихода в Германии к власти нацистов И. был уволен из Русского научного ин-та, через два года после этого последовал запрет на его преподавательскую и всякую иную общественную деятельность. Лишившись работы, философ вынужден был эмигрировать из Герма­нии, что ему и удалось сделать в 1938 г. Обосновавшись в пригороде Цюриха, И., преодолевая трудности, постепен­но вернулся к преподаванию и философским изыскани­ям. Помимо большого количества очерков и статей, регулярно выходивших на протяжении ряда лет и со­ставивших впоследствии сб. «Наши задачи» (в 2 т., 1956), он напряженно работал над завершением своих философ­ских трудов. К их числу относятся «Аксиомы религиозно­го опыта» (в 2 т., 1953), три кн. философско-художественной прозы, объединенные общим замыслом и опуб­ликованные на нем. языке в 1938-1945 гг. («Я всматрива­юсь в жизнь. Книга раздумий», «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний», «Взгляд в даль. Книга размышлений и упований»), их издание на рус. языке не было завершено. Заканчивал И. кн. «О монархии и республике», над к-рой работал более 30 лет, готовил также к изданию «Путь к очевидности». Философские взгляды И. претерпели су­щественную эволюцию. Опубликованный в 1918 г. фун­даментальный труд «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» выдвинул его в число круп­ных представителей рус. неогегельянства XX в. Высоко оценивая гегелевскую систему, подчеркивая ее жизнен­ную силу, конкретность и убедительность, он видит в Ге­геле прежде всего религиозного философа, интерпрети­руя его идеи и метод как своеобразный перевод религи­озного постижения мира и человека на язык философии. В кн. «Путь к очевидности» (1957), подводящей итог фи­лософским исканиям И., он отмежевывается от гегельян­ства, подвергает резкой критике Гегеля за умозрительное системосозидание, холодную рассудочность, панлогизм и противопоставляет ему понимание философии, осно­ванное на традициях отечественной философской мыс­ли. Настоящий философ, утверждает И., должен руковод­ствоваться следующим правилом: «Сначала - быть, потом - действовать и лишь затем из осуществленного бытия и из ответственного, а может быть, и опасного, и даже мучительного делания - философствовать» (Пуп к очевидности. С. 368). Проблемы социальной филосо­фии первоначально были на периферии философских интересов И. Однако драматические события, потрясшие Россию, резко изменили его предпочтения и устремле­ния. Первой значительной работой, обозначившей пово­рот И. к социальной философии, явилась кн. «О сопро­тивлении злу силою». В этой кн. И. выступил с резкой критикой толстовской идеи непротивления злу и пытался обосновать мысль: несмотря на то что с христианской т. зр. зло всегда побеждается только любовью (нравствен­ным, духовным воспитанием и т. п.), в определенных случаях, когда уже все др. способы сопротивления злу исчер­паны и не принесли успеха, правомерно применение средств внешнего принуждения, в т. ч. смертной казни и военной силы. При этом И. не освящает вынужденного обращения к силе, не возводит его в ранг добродетели -применение насилия всегда остается делом неправедным (хотя и не всегда греховным). Как вести себя при ветренее социальным и моральным злом, какими средствами противодействовать ему - дело нравственного выбора: правильный выбор может сделать только духовно и нрав­ственно здоровая личность. Позитивное решение проблемы преодоления зла перерастает у И. в более широкую проблему формирования и воспитания высоконравствен­ного человека, к-рая стала центральной для последующего творчества И. («Путь духовного обновления» и др.). Ду­ховное обновление, по И., предполагает и определенное понимание сущности человеческого бытия, опирающее­ся на традиции рус. религиозно-философской мысли, сход­ное с тем, как трактовали вопрос о смысле жизни В. С. Соловьев и Достоевский. Их роднит неприятие тех пред­ставлений о смысле жизни и назначении человека, в к-рых процесс жизни утверждается как абсолют, высшая самоценность. Вопрос о смысле жизни есть вопрос о цен­ностях, к-рые выше самой жизни. Иными словами, есть некий особый надфизиологический и надсоциальный смысл жизни. Одновременно И. стремится избежать и др. крайности, а именно столь сильной идеологизации жиз­ни, к-рая ведет к отрицанию самой жизни как таковой. Противовесом этой опасности, полагает И., может быть только утверждение такого смысла жизни, к-рый был бы достижим каждым человеком в рамках его ин­дивидуального бытия; вместе с тем, чтобы отдельный человек не растворялся в системе ценностей, он должен быть различим и важен с т. зр. самой высшей ценности. Это возможно, по мнению И., только в рамках христианс­кой антропологии, в к-рой человек выступает носителем вечного божественного начала. Человеческую личность И. рассматривает как вместилище духовного, и прежде всего религиозного, опыта, поэтому и обновление чело­века нужно начинать, полагает он, не с коренной ломки социальных условий существования, но с обновления его души и воли, с формирования у него веры, убежденности в святости семьи, любви к родине, национальной гордос­ти. Философские размышления И. стремился довести до такой степени определенности, чтобы они служили осно­ванием для политических выводов. Отсюда глубокий и по­стоянный интерес И., философа «волевой идеи», к фи­лософии политики, проблемам государства и права. И. был убежденным сторонником целостности и неделимо­сти России, сильного государства, отстаивая огромную роль государственных начал в историческом прошлом России и в ее будущем. Будущее государственности Рос­сии он связывал с восстановлением в ней монархии. По его мнению, весь уклад рус. души и быта делает наиболее предпочтительным для нее монархический строй. Но И. не был апологетом того самодержавного строя, к-рый существовал до революции (он ясно представлял пороки, присущие царизму, его ставку на грубую силу и по­давление личности). Речь у него идет о новом историчес­ком типе монархии - о самодержавной монархии как иде­альном типе правового государства, в к-ром сильная самодержавная власть гармонично ужилась бы со сво­бодой личности и признанием ценности социального и духовного творчества народа.