Русская Философия. Энциклопедия

по его мнению, следует воздерживаться от умозритель­ных построений. Реальность биосферы, в отличие от ре­альности космоса и реальности микромира, может быть целиком охвачена эмпирическими исследованиями и по­тому представляет собой область, в отношении к-рой наи­более полно реализуется осн. качество науки -общеобязательность и бесспорность ее истин. Вместе с тем наука, подчеркивает В., неотделима от философии и не может развиваться в ее отсутствие. Граница между ними определяется объектами исследования и исчезает, когда речь идет об общих вопросах естествознания. Они оказываются взаимосвязанными, когда руководствуются гуманистическими целями. «Мы часто говорим о значе­нии успехов техники, об увеличении утилизации сил при­роды, об улучшении жизни человечества, но мы, - писал В., - недостаточно сознаем, что в основе этих успехов лежит сознательная деятельность, лежат идеалы и по­нимание тех лиц, работой мысли которых достигаются эти результаты. С самого начала своего развития научное мировоззрение всюду и на каждом шагу проводило эти гуманитарные взгляды, уважение к человеческой лично­сти, чувство взаимной солидарности и тесной связи всех людей. В этом оно шло в тесной связи с философией и некоторыми религиозными учениями» (Философские мысли натуралиста. С. 392-393).

С о ч.: Биосфера. М., 1967; Живое вещество. М., 1978; Хи­мическое строение биосферы Земли и ее окружения. М., 1987; Философские мысли натуралиста. М., 1988; Труды по всеоб­щей истории науки. М., 1988; Труды по истории науки в Рос­сии. М., 1988; Начало и вечность жизни. М., 1989; О науке. Т. 1: Научное знание; научное творчество; научная мысль. М., 1997.

Лит.: Владимир Иванович Вернадский: Материалы к био­графии // Прометей. М., 1988. Т. 15; В. И. Вернадский и совре­менность. М., 1986; Гегамян Г. ВО биосферологии В. И. Вер­надского // Журнал общей биологии. 1980. Т. 41. № 4; Казначе­ев В. П. Учение В. И. Вернадского о биосфере и ноосфере. Новосибирск, 1989; Мочалов И. И. Владимир Иванович Вер­надский. М., 1982; Научное и социальное значение деятельнос­ти В. И. Вернадского. Л., 1989; Яншина Ф. Т. Эволюция взгля­дов В. И. Вернадского на биосферу и развитие учения о ноос­фере. М., 1996; В. И. Вернадский: pro et contra. Спб., 2000.

В. М. Федоров

ВЕРНАДСКИЙ Георгий Владимирович (20.08.1887, Пе­тербург - 12.06.1973, Нью-Хевен, США) - историк, актив­ный участник евразийства. Сын В. И. Вернадского. В 1906-1910 гт. обучался в Московском ун-те. В 1914—1917 гг. -приват-доцент Петроградского ун-та, в 1917-1918 гг. -проф. Пермского, в 1918-1920 гг. - Таврического ун-та (Симферополь), в 1922-1927 гг. - Русского юридического ф-та в Праге. В 1927-1956 гг. занимался исследовательс­кой и преподавательской работой в Йельском ун-те (США). В центре научных интересов В. - рус. историчес­кий процесс. Выдвигая на первый план пространственно-географические условия, В. рассматривал территорию Евразии как фактор, обусловивший единство историчес­ких судеб проживающих здесь народов. В работах «На­чертание русской истории» (1927) и «Опыт истории Ев­разии» (1934) он выделил историю Евразии как ряд попыток создания единого государства и собственно рус. историю как процесс постепенного освоения рус. народом евразийской территории. Для В., как и для др. представителей евразийства, было характерно представ­ление об упорядоченном и ритмическом развитии куль­турно-исторического процесса. В свете этой установки история Евразии с VI по нач. XX в. разделялась В. на семь эпох, основой выделения к-рых стали события, имевшие значение для всей Евразии или для большинства ее час­тей. Первая рус. революция (1905-1907), персидская (1906), турецкая (1908) и китайская (1911) оценивались В. как при­знаки коренного перелома в судьбе Евразии, а рус. рево­люция 1917 г. - как полный крах старого порядка и одно­временно начало новой эпохи. Вывод об историческом единстве России-Евразии, по мнению В., подтверждал и тот факт, что, несмотря на революционные потрясения, связь центра и вост. регионов сохранилась, хотя зап. обла­сти оказались связанными менее тесно. Именно благода­ря естественным связям советская власть смогла в течение нескольких лет в основном восстановить страну в пре­жних границах. Собственно рус. историю В. также делил на периоды, главным содержанием к-рых была борьба «леса» и «степи», закончившаяся к кон. XVI в. полной победой «леса» и началом европеизации, к-рая привела к первым потрясениям в рус. общественной жизни. К кон. XIX - нач. XX в. рус. государство заняло почти все географическое пространство Евразии, история Евразийс­кого континента слилась с рус. историей. Но при этом продолжились разрушительные процессы в духовной жизни, связанные с усиленным развитием европейских форм культуры. Как и мн. евразийцы, В. подчеркивал важ­ную роль в формировании рус.-евразийской самобыт­ной культуры вост. влияния, видел в татаро-монгольском иге фактор политической консолидации рус. народа и силу, мешавшую распространению на Русь латинского влияния. В этом же ракурсе рассматривалась реформа­торская деятельность Петра I и особенно его наследни­ков, культурные и династические интересы к-рых были связаны с Западом. Исторические взгляды В. оказали вли­яние на формирование совр. зап. концепций истории Рос­сии, в к-рых истоки своеобразия национальной государ­ственной традиции усматриваются в том, что Русское госу­дарство, занимая срединную географическую позицию, соединило в себе вост. деспотизм, туземную патриархаль­ность и византийский цезаризм, поддерживаемый право­славной церковью.