|
Дв? могучихъ идеи отв?тили на этотъ вопросъ: Народное Государство или Анархію. Н?мецкіе соціалисты говорятъ, что все накопленныя богатства должны быть сосредоточены въ рукахъ государства, которое предоставитъ ихъ рабочимъ ассоціаціямъ, организуетъ производство и обм?нъ и будетъ сл?дить за жизнью и работой общества. На это бол?е опытные соціалисты латинской расы имъ возражаютъ, что подобное государство, — если-бы даже оно могло существовать, — было-бы самой ужасной изъ тираній. Этому идеалу, заимствованному изъ прошлаго, они противопоставляютъ новый идеалъ — анархію, т. е. полное уничтоженіе государства и организацію, основанную на свободномъ союз? народныхъ силъ, на добровольномъ соглашеніи производителей и потребителей. Многіе сторонники Народнаго Государства, наимен?е зараженные правительственными предразсудками, признаютъ въ Анархіи наибол?е совершенную организацію; но анархическіе идеалы, по ихъ мн?нію, такъ далеки отъ насъ, что намъ незач?мъ ими заниматься. Съ другой стороны, анархической теоріи не доставало ясной и конкретной формулы, чтобъ опред?лить свою исходную точку, оформить свои концепціи, доказать, что она опирается на стремленія самого народа. Союзъ ремесленныхъ корпорацій и потребительныхъ группъ, распространяющійся за искусственныя границы, выходящій за пред?лы существующихъ государствъ, казался въ то время невозможнымъ. Кром? того, было ясно, что онъ не можетъ охватить всего разнообразія челов?ческихъ проявленій. Надо было найти для анархіи бол?е ясную и доступную формулу. Если-бы д?ло шло исключительно о выработк? теоретическихъ формулъ, мы-бы сказали: оставимъ вс? теоріи! Но пока новая идея не получила яснаго и точнаго опред?ленія, она не овлад?ваетъ умами, не вдохновляетъ на р?шительную борьбу. Народъ боится неизв?стности и не берется за д?ло, пока у него н?тъ, какъ точки опоры, вполн? опред?ленной и ясно формулированной идеи. Эту точку опоры указала ему сама жизнь. Въ теченіе пяти м?сяцевъ осады изолированный Парижъ узналъ какъ великъ избытокъ его экономическихъ, интеллектуальныхъ и моральныхъ средствъ, какова сила его иниціативы. Онъ вид?лъ, что шайка болтуновъ, захватившая власть, неспособна организовать ни защиты Франціи отъ вн?шнихъ враговъ, ни ея внутренняго благоустройства. Онъ понялъ, что центральная власть препятствуетъ всякому свободному проявленію мысли и силъ великаго города, что правительство безсильно отражать удары и не можетъ облегчить эволюцію челов?чества. Во время осады онъ вид?лъ самую ужасную нищету, нищету своихъ рабочихъ и защитниковъ наряду съ наглой роскошью правителей безд?льниковъ. Онъ понялъ, что центральная власть была причиной гибели вс?хъ его стремленій къ свобод?, его попытокъ разрушить этотъ гнусный режимъ. Естественно возникла у него мысль преобразовать Парижъ въ независимую коммуну, способную осуществить все то, что продиктуетъ ей свободная мысль народа! Слово „Коммуна” вырвалось тогда изъ вс?хъ устъ. — 55 —
|