|
Сейчасъ не с?кутъ на улицахъ Парижа, какъ это д?лается въ Одесс?, лишь потому, что позволь себ? это правительство, народъ растерзаетъ своихъ палачей. Аристократы не прокладываютъ себ? пути ударами, щедро раздаваемыми лакеями, лишь потому, что лакеи самодура, позволившаго себ? что-либо подобное, будутъ убиты на м?ст?. Изв?стное равенство существуетъ сейчасъ на улицахъ и въ общественныхъ м?стахъ между рабочимъ и хозяиномъ, потому что, благодаря предыдущимъ революціямъ, чувство собственнаго достоинства рабочаго не позволитъ ему снести обиды со стороны хозяина. Писанные же законы тутъ не причемъ. Въ современномъ обществ?, разд?ленномъ на рабовъ и хозяевъ, не можетъ существовать настоящей свободы; о ней не можетъ быть и р?чи, пока будутъ эксплоататоры и эксплоатируемые, правители и подданные. Но изъ этого не сл?дуетъ, что до того дня, когда анархическая революція уничтожитъ вс? соціальныя различія, мы согласны, чтобъ печать была порабощена, какъ въ Германіи, свобода собраній пресл?дуема, какъ въ Россіи, неприкосновенность личности пренебрегалась, какъ въ Турціи. Какими-бы рабами капитала мы ни были, мы хотимъ печатать все, что найдемъ нужнымъ, собираться и организоваться по своей вол? и все это, главнымъ образомъ, для того, чтобъ, какъ можно скор?е, свергнуть постыдное иго капитала. Но пора понять, что не у конституціоннаго правительства мы должны просить помощи. Не въ кодекс? законовъ, который можетъ быть уничтоженъ по первому капризу правителей, мы должны искать защиты своихъ естественныхъ правъ. Только, когда мы станемъ организованной силой, способной внушить уваженіе къ своимъ требованіямъ, мы сум?емъ постоять за свои права. Захотимъ-ли мы свободы печати, свободы слова, собраній, союзовъ — мы не должны просить ихъ у парламента, не должны ждать отъ сената, какъ милостыни, изданія соотв?тствующаго закона. Станемъ организованной силой, способной показать зубы каждому, дерзнувшему посягнуть на наши права; будемъ сильны , и никто не посм?етъ тогда запретить намъ говорить, писать и собираться. Въ тотъ день, когда мы сум?емъ вселить единодушіе въ среду эксплоатируемыхъ, въ эту молчаливую, но грозную армію, объединенную однимъ желаніемъ — пріобр?сти и защищать свои права, никто не дерзнетъ оспаривать ихъ у насъ. Тогда и только тогда, мы завоюемъ себ? эти права, которыя мы тщетно бы просили десятки л?тъ у какого бы ни было конституціоннаго правительства, тогда они будутъ принадлежать намъ в?рн?е, ч?мъ если бы ихъ гарантировали писанные законы. Правъ не даютъ, ихъ берутъ! — 20 —
|