Разыскания истины

И обратно, тело человеческое, бесконечно более удивительное и более заслуживающее нашего прилежания, чем все, что можно знать

РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ

435

о Юпитере, Сатурне и всех остальных планетах, почти неизвестно, В чувственной идее частей тела при диссекции их нет ничего великого, и даже она вызывает отвращение и ужас; так что всего лишь несколько лет тому назад умные люди начали смотреть на анатомию как на науку, заслуживающую их прилежания. Были государи и короли, занимавшиеся астрономией и гордившиеся этим;

величие светил, по-видимому, согласовалось с величием их сана. Но мне не думается, чтобы кто-нибудь видел государей или королей, гордившихся знанием анатомии и тем, что они сделали удачно диссекцию сердца и мозга. То же можно сказать и про многие другие науки.

Вещи редкие и необычайные вызывают в жизненных духах движения более сильные и заметные, чем вещи, которые мы видим ежедневно; им удивляются, с ними связывают, следовательно, некоторую идею величия, и они вызывают поэтому в душах чувства уважения и почтения. А это и является причиною расстройства ума у многих людей; многие питают большое почтение и любознательность ко всему, что осталось от древности, ко всему привезенному издали или редкому и необычайному, так что их разум становится как бы рабом этих вещей, ибо разум не смеет судить или не смеет ставить себя выше того, что он почитает.

Правда, истине не особенно вредит то, что некоторые люди любят медали, оружие и одежды древних, или китайцев, или дикарей. Не совсем бесполезно знать карту древнего Рима или путь из Тонкина в Нанкин, хотя полезнее для нас знать путь из Парижа в Сен-Жер-мен или в Версаль. Наконец, нельзя порицать за то, что люди хотят знать точно историю войны греков с персами или татар с китайцами и питают к Фукидиду или Ксенофону или кому другому необыкновенную склонность. Но нельзя допускать, чтобы удивление перед древностью властвовало над разумом, чтобы считалось как бы запретным пользоваться своим разумом для расследования мнения древних и считались бы самонадеянными и дерзкими те, кто открывает и доказывает ложность их.

Истина принадлежит всем временам. Если Аристотель открыл некоторые из них, то можно также открыть истины и теперь. Нужно подтвердить мнения этого писателя доводами понятными, ибо если мнения Аристотеля были основательны в свое время, они будут таковы и теперь. Иллюзия — стараться доказать авторитетами людей истины природы. Может быть, можно доказать, что Аристотель имел известные мысли относительно известных предметов; но весьма неблагоразумно читать Аристотеля или какого-либо другого писателя с большею усидчивостью и большим трудом только для того, чтобы исторически изучить их мнения и научить им других.