|
«истина» и «древность», «ложность» и «новшество» — образовали тесную связь; а раз это произошло, толпа людская их более не разделяет, и даже умные люди различают их с некоторым трудом. В-десятых, потому что мы живем в такое время, когда наука древних воззрений еще в моде и когда лишь отдельные лица могут силою своего рассудка стать выше дурного обычая. В толпе и тесноте трудно не поддаться течению, которое вас увлекает. Наконец, потому что люди действуют лишь из выгоды; вследствие чего даже увидавшие свою ошибку и познавшие тщетность этого рода знаний продолжают все же заниматься ими, ибо с этими [ Clarus ob obscuram linguam. Лукреций. 2 Veritas filia temporis, non auctoritatis. 188 НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ занятиями связаны почести, сан, и даже бенефиции, и их всегда скорее получит тот, кто отличается в этих знаниях, чем тот, кто в них несведущ. Всех этих доводов, мне кажется, достаточно, чтобы понять, почему люди следуют слепо древним воззрениям, почитая их за истины, и почему без разбора отвергают они все новые, считая их ложными; наконец, почему они не пользуются или почти не пользуются своим разумом. Без сомнения, есть еще множество других более частных причин, содействующих этому; но если рассмотреть со вниманием те причины, которые мы привели, то перестанешь удивляться тому, с каким упорством держатся известные люди авторитета древних. ГЛАВА IV Два дурных действия чтения на воображение. Это ложное и рабское благоговение перед древними имеет много очень вредных последствий, которые следует отметить. Во-первых, не приучая людей пользоваться своим разумом, оно делает их мало-помалу совершенно неспособными пользоваться им;' ибо не должно думать, что люди, которые состарились над сочинениями Аристотеля и Платона, много упражняли при этом свой разум. Обыкновенно они тратят столько времени на чтение этих книг лишь для того, чтобы усвоить мнения их авторов; главная цель их — понять воззрения, которых держались эти последние, и они отнюдь не заботятся о том, чего в них следует держаться, как это мы докажем в следующей главе. Так что наука и философия, которым они научились, есть, собственно, наука памяти, а не наука разума. Они знают только события и факты, а не очевидные истины, следовательно, они скорее историки, чем истинные философы. Другой результат чтения древних писателей на воображение состоит в том, что оно вносит страшную путаницу в идеи большинства людей, которые занимаются им. Есть два способа чтения писателей: один — очень хороший и очень полезный, а другой — весьма бесполезный и даже вредный. Очень полезно читать, когда размышляешь над прочитанным, когда стараешься путем некоторого усилия своего ума найти решение вопросов, обозначенных в заголовке глав, прежде даже чем приступишь к чтению; когда приводишь в порядок и сопоставляешь идеи вещей одни с другими, — словом, когда пользуешься своим рассудком. Наоборот, бесполезно читать, когда не понимаешь того, что читаешь; и вредно читать и понимать — 219 —
|