|
В-четвертых, удовлетворение, получаемое от полудостоверных знаний, весьма приятных и сильно действующих на нас, потому что они опираются на чувственные понятия. В-пятых, глупое тщеславие, которое заставляет нас желать прослыть за ученых, ибо учеными называют тех, кто более начитан. Знание чужих воззрений гораздо более ценится в разговоре, более поражает толпу, чем знание истинной философии, которое приобретается размышлением. В-шестых, потому что без всякого на то основания воображают, что древние обладали большим знанием, чем это возможно для нас, и что ничего не добьешься там, где они потерпели неудачу. В-седьмых, потому что ложное почтение вместе с глупым любопытством заставляет нас восхищаться вещами самыми далекими от 1 Eccl., 2, 14. РАЗЫСКАНИЯ ИСТИНЫ 187 нас, самыми древними, происходящими издалека или из более незнакомых стран и даже книгами самыми темными. Так некогда почитали Гераклита за его темноту.' Разыскивают древние медали, хотя они покрыты ржавчиною, тщательно хранят фонарь и туфлю какого-нибудь человека, жившего в древности, хотя они уже изъедены червями; но древность их составляет цену их. Некоторые люди занимаются чтением сочинений раввинов, потому что они писали на языке чужом и очень испорченном и темном. Почитаются преимущественно самые древние воззрения, потому что они наиболее далеки от нас. И если бы Нимврод написал историю своего царствования, то в ней, несомненно, нашли бы самую тонкую политику и даже все другие науки; ведь находят же некоторые, что Гомер и Виргилий обладали совершеннейшим знанием природы. Говорят, следует уважать древность.2 Разве могли ошибаться столь великие люди, как Аристотель, Платон, Эпикур. Не смотрят на то, что Аристотель, Платон, Эпикур были люди, и такие же люди, как мы, и что в наше время мир старше на две тысячи лет, он опытнее, он должен быть просвещеннее, так как старость мира и опытность способствуют открытию истины. В-восьмых, если уважением пользуется новое воззрение и писатель современный, то нам кажется, что их слава затмевает нашу, так как она слишком близка; но почет, оказываемый древним, не заставляет нас опасаться ничего подобного. В-девятых, потому что в делах веры истина и новшество не могут совмещаться; ибо люди, не желая делать различия между истинами, зависящими от разума, и истинами, зависящими от предания, не обращают внимания на то, что их следует изучать различным образом; они смешивают новшество с заблуждением, а древность с истиной. Лютер, Кальвин и другие ввели новшества и заблуждались, следовательно, Галилей, Гарвей, Декарт ошибаются, потому что они говорят новое. Учение Лютера о таинстве Евхаристии ново, но оно ложно; следовательно, учение Гарвея о кровообращении ложно, потому что оно ново. Вот почему ненавистным именем «новаторов» называют, безразлично, еретиков и новых философов. Идеи и слова: — 218 —
|