|
вывернув рот, то на всей земле не хватило мрамора, чтобы вырубить парня в полный рост!- (Р. Рождественский) здравый смысл обнаружит, пожалуй, лишь поэтический прием "так сказать", и никогда не осенит его элементарная и в элементарности этой меняющая весь качественный строй сознания мысль, что мрамора действительно не хватило на земле, не хватило без "так сказать", ибо рост погибшего героя нерукотворен. Мнения здравого смысла в свое время остроумно эпатировал Оскар Уайльд. "Откуда, - писал он, - как не у импрессионистов, берем мы эти удивительные коричневые туманы, которые ползут и стелятся по нашим улицам, от которых меркнут газовые фонари, которые превращают дома в чудовищные тени? Кому, как не им и их вождю, обязаны мы той дивной серебристой мглой, окутывающей нашу реку и превращающей в призрачные, тающие, легкие формы изогнутые мосты и качающиеся на воде баржи? Кому мы обязаны необыкновенной переменой в лондонском климате в течение последних десяти лет, как не исключительно этой школе в живописи?" [8]. Решительная беспрекословность этих парадоксов не должна смущать нас, ибо назначение их-чисто тактическое; здравый смысл ведь не менее решительно беспрекословен в обратном мнении. Если, стало быть, отвлечься от полемической резкости приведенного отрывка, в нем можно увидеть конкретную и художественную фиксацию того, что философ называет "порождающей моделью". Вернемся однако к метафоре. Символическая природа ее несомненна. Можно сказать, что она-всегда символична, т.е. символ является уже не. потенцией ее, но актуальностью. И тем не менее следует, подчеркнуть: символ несводим и к метафоре. Во-первых, метафора есть лишь одна из форм его проявления, и во-вторых, метафора может иногда довлеть себе и ограничиваться внутриположным ей содержанием, что мешает ей полностью воплотить в себе символ,, который - мы отмечали уже -никогда не равен себе, интенационален и запределен. Так, метафора "ноздри, как ведра", будучи и смысловым отражением действительности, и модельным ее порождением, бесспорно, символична, но не сливается полностью с символом, поскольку в ней отсутствует как раз эта направленность на нечто запредельное собственному содержанию. Грубо выражаясь, дело в ней ограничивается "ноздрями", пусть весьма символическими, но ничуть не выводящими себя к чему-то другому. Вот эта трансцендирующая динамика символа и создает тот остаток, который-в данном случае-отличает его от метафоры. Иначе обстоит дело с метафорой "Носа" у Гоголя. Она-чистый символ, ограниченный лишь формой проявления. Из десяти выбранных нами морфем символа "Нос" Гоголя не соответствует только понятию (в логическом смысле); во всех остальных он-явно и ярко символичен. — 43 —
|