|
О том, что божество Бога, которое позволяет Бога мыслить и именовать, не есть ничто и тем паче сам Бог, говорил, в частности, следующим образом Мейстер Экхарт: «Бог и божество столь же различны, как небо и земля... Бог вершит, божество не вершит, ему нечего вершить, в нем нет никаких свершений, оно никогда не имеет в виду никаких свершений...» (Проповедь «Nolite timere eos»). Но это божество * «Возвращение» в «Приближении к Гельдерлину», р. 34. ** Ср. также «Vom Wesen des Grundes», trad. Corbin, p, 91. note 1. Теология, мысль о сущем-Боге, о сущности и существовании Бога предполагала бы тем самым мысль о бытии. Чтобы понять это движение, можно сослаться даже и не на Хайдеггера, а прямо на Дунса Скота, которому, как известно, Хайдеггер посвятил один из первых своих текстов. Для Дунса Скота мысль об обыденном и однозначном бытии с необходимостью предварительствует мысли об определенном сущем (определенном, к примеру, как конечное или бесконечное, тварное или нетварное и т. п.). Это не означает: 1 ) что обыденное и однозначное бытие является каким-то родом и Дунc Скот подхватывает в этом отношении аристотелевское доказательство, не прибегая, однако, к аналогии. (Ср. по этому поводу особенно Е. Gilson, «Jean Duns Scot, Introduction ? ses positions fondamentales», p. 104—105); 2) что доктрина однозначности бытия несовместима с аристотелевскп-томистс-кой доктриной и с аналогией, которая, как показывает Жильсон (ibid., p. 84—115), помещается в иной плоскости и отвечает на иной вопрос. Проблема, которая встает перед Дунсом Скотом, — та самая, каковая занимает здесь, в диалоге между Левинасом и Хайдеггером, и нас — «ставится, следовательно, на территории, — пишет Жильсон, — которая уже не является территорией Аристотеля или Фомы Аквинского, поскольку, чтобы сюда проникнуть, надо сначала уйти от навязанной аристотелизмом дилеммы между частным и универсальным, между „первичным" и „вторичным", одновременно ускользнув от необходимости выбирать между аналогичным и однозначным, что можно сделать лишь некоторым образом обособляя понятие бытия, так сказать, метафизически чистым от всякой определенности» (ibid., p. 89). Отсюда следует, что мысль о бытии (которую Жильсон в отличие от Хайдеггера зовет здесь «метафизической»), коли она и вовлечена во всякую теологию, отнюдь ей не предшествует и ею не управляет, как то делали бы принцип или понятие. Отношения «первичности» и «вторичности» и т. п. не имеют здесь никакого смысла. — 171 —
|