Об искусстве рассуждения

Хорошая метафизика возникла раньше языков, и имен­но ей они обязаны всем, что в них есть лучшего. Но эта метафизика была тогда не столько наукой, сколько инстинктом. Руководила людьми без их ведома природа, а метафизика превратилась в науку, лишь когда она перестала быть хорошей.

Язык был бы гораздо более совер­шенным, если бы народ, который его создавал, развивал искусства и науки, ничего не заимствуя у какого-либо другого народа, так как аналогия в этом языке ясно показала бы развитие знаний и не было бы нужды искать их историю в другом месте. Это был бы действительно научный язык, и он был бы единственно научным. Но когда языки представляют собой нагромождение многих иностранных языков, в них смешивается все. Аналогия больше не может вскрыть в различных значениях слов происхождение и формирование знаний; мы уже не умеем вносить точность в наши речи, мы об этом и не помыш­ляем. Мы ставим вопросы как придется и так же на них отвечаем; мы постоянно злоупотребляем словами, и нет такого вздорного мнения, которое не нашло бы привер­женцев.

Именно философы довели дело до такого беспорядка. Они говорили тем хуже, чем больше стремились к тому, чтобы говорить обо всем. Они настолько хуже говорили, что, когда им случалось думать, как думают все люди, каждому из них все же хотелось показать, будто он обладает способом мыслить, присущим только ему одному. Хитроумные, странные, мечтательные, непонятные, они часто, казалось, боялись быть недостаточно неясными и притворялись, будто прикрывают завесой свои действи­тельные или мнимые знания. Поэтому язык философии в течение многих веков был всего лишь жаргоном.

Наконец этот жаргон был изгнан из наук. Я говорю «был изгнан»; но он не изгонялся сам собой; он всегда искал в них прибежище, скрываясь под новыми формами, и лучшие умы с трудом преграждали ему доступ. Но вот наконец науки достигли успехов, потому что философы стали лучше наблюдать и внесли в свой язык такую же точность и аккуратность, как и в свои наблюдения. Таким образом они исправили язык во многих отношениях и стали лучше рассуждать. Так искусство рассуждать следовало всем изменениям языка, и это было естественно («Курс занятий», «Древняя история», кн. III, гл. 26; «Новая история», кн. VIII, IX, гл. 8, 9 и след., конец посл. кн.).

ГЛАВА V

СООБРАЖЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО АБСТРАКТНЫХ

И ОБЩИХ ИДЕЙ, ИЛИ КАКИМ ОБРАЗОМ

ИСКУССТВО РАССУЖДАТЬ СВОДИТСЯ

К ХОРОШО ПОСТРОЕННОМУ ЯЗЫКУ