Никомахова этика

А когда человека принимают, считая его добродетельным, а он оказывается испорченным и обнаруживает [это], то разве надо всё ещё питать к нему дружбу? Это же невозможно, коль скоро не всё, [что угодно], предмет приязни, а только собственно благо. Подлое же и не является предметом дружеской приязни, и не должно им быть, ибо не следует ни быть другом подлости (????????????), ни уподобляться дурному: Сказано ведь, что подобное – в дружбе с подобным. Надо ли в таком случае расторгать дружбу немедленно, или, может быть, не со всеми, но с неисцелимыми в своей испорченности? Однако помощь тем, у кого есть возможность исправиться, должна иметь в виду скорее нрав, а не состояние, в той мере, в какой нрав выше [имущества] и теснее связан (???????????) с дружбой. Расторгая [дружбу с неисцелимо порочным, человек] не делает, видимо, ничего странного, ведь другом он был не такому, [а прежнему], и вот, будучи не в состоянии спасти изменившегося друга, он от него отступается.

Если же один остаётся прежним, а другой становится более добрым человеком и начинает намного отличаться от первого добродетелью, надо ли обращаться с первым как с другом? Или это невозможно? При большом расхождении становится особенно ясно, [что это невозможно], например, в дружбах с детства; действительно, если один по образу мыслей (??? ????????) остаётся ребёнком, а другой становится мужем в лучшем смысле слова (????? ?????????), то как им быть друзьями, когда им нравится не одно и то же и радуются и страдают [они по разным поводам]? Ведь даже отношение друг к другу у них будет не совпадать, а без этого, как мы видели, нельзя быть друзьями, ибо без этого невозможно иметь общий образ жизни (????????). Об этом уже было сказано.

Должно ли в таком случае отношение к [другу детства] не иметь никаких отличий, как если бы он никогда не был другом? Нет, пожалуй, следует хранить память о былой близости, и, подобно тому как друзьям, по нашему мнению, следует угождать больше, чем посторонним, так и бывшим друзьям ради прежней дружбы нужно уделять какое – то [внимание] в тех случаях, когда дружба была расторгнута не из – за чрезмерной испорченности.

IV. Проявления, [или признаки], дружбы (?? ???????) к окружающим, по которым и определяются дружбы, похоже, происходят из отношения к самому себе. В самом деле, другом полагают того, кто желает блага и делает благо, [истинное] (???????) или кажущееся, ради другого, или того, кто желает во имя самого друга, чтобы тот существовал и жил; именно это дано испытывать матерям к детям и тем из друзей, кто рассорился. А другие признают другом того, кто проводит с другим время и вместе с ним на одном и том же останавливает выбор, или же делит с ним горе и радости. И это всё тоже в первую очередь бывает у матерей [в их отношении к детям]. По одному из этих признаков и определяют дружбу. Каждый из данных признаков присутствует в отношении доброго человека к самому себе (а у остальных – в той мере, в какой они такими себе представляются, ведь, как уже было сказано, добродетели и добропорядочному человеку в каждом частном случае положено быть мерой), ведь он находится в согласии с самим собой и вся душа [его во всех её частях] стремится к одним и тем же вещам. Далее, он желает для себя самого того, что является и кажется благами (??????? ??? ??????????), и осуществляет это в поступках (ибо добродетельному свойственно усердие в благе), причём [и желает, и осуществляет он это] ради самого себя, а именно ради мыслящей части души (?? ???????????), которая, как считается, и составляет [самость] каждого (????? ????????). Кроме того, он желает, чтобы он сам был жив, цел и невредим, и прежде всего та его часть, благодаря которой он разумен (???????). В самом деле, «быть» – благо для добропорядочного человека, и каждый желает собственно благ себе, так что никто не выберет для себя владеть хоть всем [благом] при условии, что он станет другим [существом] (а ведь бог – то как раз и обладает [всем благом]), напротив, [только] при условии, что он останется тем, кто есть, – кем бы он ни был – [человек желает себе блага]. Между тем каждый – это, пожалуй, его понимающая часть (?? ?????), или прежде всего она. И [добропорядочный] человек желает проводить время сам с собою, ибо находит в этом удовольствие, ведь и воспоминания о совершённых поступках у него приятные, и надежды на будущее добрые (???????), а такие вещи доставляют удовольствие. И для его мысли в изобилии имеются предметы умозрения (??????????). И горе, и удовольствие он лучше всего разделит с самим собою, потому что страдание ему причиняют и удовольствие доставляют во всех случаях одни и те же вещи, а не один раз одно, другой – другое, он ведь чужд запоздалому раскаянию.