|
Резкий всплеск исследовательской активности в области биоэтики, сопровождающийся не менее выраженным ростом внимания со стороны общественного мнения, свидетельствует о выраженном характере конфликтов, детерминированных развитием современной генетики, и поэтому работы в этой области могут служить инструментом анализа основных тенденций коэволюции (настоящей и последующей) общества и науки. Существует не только определенная гомологичность процессов, которые формируют социально-психологические стереотипы и представления о роли, содержании и возможностях науки в Германии периода нацизма и СССР, с одной стороны, и в США и Западной Европе - с другой [Ср.: Бердяев, 1992 и Коен, 1958], и современных социальных коллизий, связанных с развитием генетической инженерии, но и их существенное отличие. Влияние политики на развитие науки, в значительной мере, опосредовано ментальными стереотипами и этическими нормами и стандартами. Это препятствует формированию сверхвлиятельной политической группировки, способной контролировать дальнейшее развитие науки. В целом, проникновение отдельных научных теорий в менталитет и сращение их с идеологическими доктринами, способно продлить таким научным группировкам существование, когда их влияние в научном сообществе начинает ослабевать. Этот фактор также стабилизирует структуру концептуальных популяций. В начале 1970-х годов генетика вступает в новый этап своего развития, который в некоторых аспектах гомологичен ситуации в ядерной и квантовой физике 20—50-х годов. Человек, как объект генетических исследований и объект приложения генетических технологий стал источником интернальных и экстернальных коллизий по отношению к биологии и медицине (генетике, в частности). Прежде всего, генетика, как междисциплинарная область познания стала пространством столкновения двух эпистемологических моделей -физикалистской и социогуманитарной[37]. Характеризуя социобиологию как научное направление, которое в значительной мере базируется на вычленении генетического компонента в генезисе социального поведения, Р.С. Карпинская и С.А. Никольский как “чрезвычайно характерные” для нее отмечают “постоянные колебания между идеалами гуманизма и точного естествознания” [Карпинская, Никольский, 1988, с. 103]. “Два типа ценностей — ценность человеческой жизни и ценность объективного знания оказываются несовмещенными. Они в равной мере имеются в виду, но сохраняется лишь рядоположенность двух культур — естественнонаучной и гуманитарной”, — заключают эти авторы, полагая очевидно это признаком методологического эклектизма[38]. — 59 —
|